— Может, вы желаете сделать кое-какие покупки, — предложила девушка и указала на таблички над стойкой: «Терминал А/Вход 1–24А», затем стрелка и «Терминал В/Вход 1–15В». — Магазины в главном зале.
Рейчел сверилась с билетом, где среди иероглифов было написано по-английски: «Вход 4А», и, еще раз взглянув наверх, поблагодарила служащую «Гонконгавиа».
Страх улетучился, Рейчел снова почувствовала себя уверенно. «Что это было?» — подумала она и, следуя указателям, направилась в ярко освещенный зал. Там были книжные и цветочные магазины, киоски, торгующие открытками, наборами для специй и всевозможными чучелами. Продавали и пластиковые сандалии — яркие, разноцветные. На Рейчел была светло-голубая юбка, и она выбрала в тон — синие, с ремешками, которые продевались между пальцами ног. Ощущение непривычное, но Рейчел решила, что, если уж ходить в них будет совсем неудобно, шлепки всегда можно снять и нести в руках.
Продавца в магазине не было. Рейчел выбрала открытку с симпатичной лошадкой и, взяв со стойки авторучку, написала: «Дорогой Саймон, поездка автобусом прошла хорошо». Саймон — это настоящее имя Спида. Рейчел задумалась, не зная, что еще добавить. Хотелось рассказать о тех странных ощущениях, которые она испытала, взяв в руки билет, но как это выразить в словах, она не знала и поэтому просто написала: «Вылетаю в Гонконг через два часа. Твоя Рейчел» — и адресовала: Саймону Филпоту, Свонд Понд Холлоу. У входа в магазин был установлен почтовый ящик, Рейчел опустила письмо и подняла флажок. Когда она представила, как Спид вынимает открытку из новенького почтового ящика, призрак сердечной боли снова шевельнулся в ее сердце. Рейчел решительно развернулась, как нынче утром от собственных ворот, и пошла прочь… Новые сандалии тихонько шлепали по полу. Пройдя ползала, она решила еще кое-что написать Спиду и вернулась к почтовому ящику. Дописать она хотела: «Не уверена, что полечу», но флажок уже был опущен и открытки в ящике не было.
На диванах у входа № 4 сидели люди. Среди них китаец с лицом синего цвета и темными кругами вокруг глаз. В блюдцах белков чернели зрачки. На нем были необычные туфли с загнутыми носами, красные краги, красные же латы искусной работы и красная шляпа странного фасона. Он читал газету на китайском языке.
Рейчел присела на два ряда подальше от этого демона и принялась обмахиваться своим красивым конвертом, хотя душно ей совсем не было. Тут же был установлен телевизор, с экрана которого какой-то лысеющий мужчина объяснял людям, что им следует делать, а что не следует. Он был кем-то вроде доктора, доктор Фил. Говорил он примитивные, грубые вещи, а зрители, положив руки на коленки, словно дети, внимали ему и кивали головами.
— Летите за приношением? — спросил Рейчел мужчина в темном костюме, белой рубашке с белым галстуком и в белой фетровой шляпе. — Мой сын женился на китаянке, и теперь я вынужден летать туда каждый год. — Он улыбнулся.
— Вы уже делали это раньше? — поинтересовалась Рейчел. — Это безопасно?
Мужчина пожал плечами:
— По-разному. Я вот приобрел новый костюм. У них хорошие портные. Хотя после жизни все уже не так… Буддизм и все такое…
Буддизм, отрешенность. На секунду все закружилось у Рейчел перед глазами. Она поняла, что не склонна размышлять о буддизме.
Мужчина продолжал:
— Знаете, я все еще чувствую привязанность сына ко всему этому. — Он ухмыльнулся. — Притяжение живых, то, как они нам угождают.
Рейчел уже давно не чувствовала никакой привязанности к живущим. Все ее дети, кроме двоих, умерли. Не осталось никого, кто помнил бы ее.
— А это кто? — Она показала на демона.
— Не смотрите на него, — тихо посоветовал мужчина.
Рейчел опустила глаза, на коленях у нее лежали красный конверт и пластиковый билет.
— Я не уверена, что мне следовало приезжать, — сказала она.
— Почти со всеми так, — ответил мужчина. — У вас какое место?
Рейчел взглянула на билет, теперь к надписи на английском «Вход 4А» прибавилось «Место 7А».
— Я надеялся — наши места будут рядом, — сказал мужчина, — боюсь, это не так. У меня 12Д. Это у прохода. Я предпочитаю сидеть у прохода. А вы у окна сможете любоваться звездами.
Любоваться звездами Рейчел могла и дома.
— А вот и наш самолет, — заметил мужчина.
Послышался вой и лязг металла о металл. Это был большой пассажирский «Боинг-747», красный, с белым брюхом и золотистым драконом, извивающимся вдоль всего борта. Рейчел он не понравился.
На посадку она пошла вместе с мужчиной в белой шляпе. Молодой человек в отлично скроенном узком золотистом костюме с бейджиком «Золотой мальчик» проверял билеты. Лицо у него было цвета платины. У входа в самолет стояли две стюардессы в этих чудесных зеленых костюмчиках и шляпках-таблетках. И у той и у другой бейджики — «Нефритовая девушка». В салоне спутник Рейчел показал ей, где ее место.
Рейчел села и посмотрела в иллюминатор. Пока они ожидали своего рейса, стемнело, но звезды еще не взошли.
К Гонконгу подлетали на рассвете. Лайнер шел на посадку, пересекая гладкую, блестящую, как олово, гавань. Опускаясь все ниже и ниже, самолет, казалось, вот-вот заскользит по воде, а потом вдруг — соприкосновение с землей и скрежет шасси о посадочную полосу.
Сердце Рейчел подпрыгнуло, она непроизвольно вскрикнула и схватилась за грудь. Сердце еще раз стукнуло под рукой. Рейчел судорожно вдохнула, воздух проникал в ее спящие легкие, пока они наконец с легким скрипом не расправились и не обрели эластичность. Биение сердца дарило необъяснимые ощущения: наслаждение, страх, возбуждение, сливаясь, опьяняли ее. Цвета стали ярче, одна из «нефритовых девушек» открыла дверь, и в салон ворвалась волна резких, незнакомых запахов — смесь сладких ароматов и запаха людской толпы и старых носков.
— Добро пожаловать в Гавань Ароматов, — на одной ноте пропели «нефритовые девушки».
Мужчина в белой шляпе прошел мимо Рейчел, потом оглянулся и ободряюще улыбнулся. Рейчел двинулась следом и только в проходе, почувствовав запах отсыревшего угля, поняла, что демон теперь у нее за спиной. От него исходил жар, как от печки.
Рейчел шла не оглядываясь. Снаружи стояла такая жара, что, если бы не ветер из гавани, было бы просто невозможно дышать. Боясь оступиться, Рейчел скинула шлепанцы и сошла по трапу на китайскую землю.
Внизу ее ожидал «Золотой Мальчик», так же как мужчину в шляпе — «Нефритовая Девушка».
— Добро пожаловать в Сан-Квинг, Небеса Наивысшей Чистоты, — приветствовал «Золотой Мальчик».
— Я полагала, что лечу в Гонконг. — Рейчел бросила сандалии на землю и обулась.
— Это Гонконг после жизни, — пояснил «Золотой Мальчик». — Вы здесь останетесь?
— Нет. — Рейчел показала ему свой конверт: — Мне пришло письмо.
— Понятно, — кивнул молодой человек. — Храм Тин Хау. И примите мои поздравления. Желаете взять такси или предпочитаете поехать автобусом? Стоимость проезда будет удержана из полученных вами денег.
— А вы что посоветуете?
— В автобусе может не оказаться людей, говорящих по-английски, — заметил «Золотой Мальчик», — к тому же вы не знаете, где выходить. И, возможно, чтобы добраться до Ю Ма Тей, вам придется сделать пересадку. Рекомендую воспользоваться такси.
— Хорошо, — согласилась Рейчел.
Люди могут не говорить по-английски? Почему-то это ей никогда не приходило в голову. Может, следовало взять кого-нибудь в компаньоны для этой поездки? Эта внучка… Может, у нее достало денег и на приношение для Роберта? Почему бы и нет? Внучка не знает никого из них, так почему она должна предпочесть именно Рейчел? Глупо было заранее не поинтересоваться — не собирается ли и Роберт поехать в Китай. Его не было в самолете, но, может, он не захотел лететь один, может, он отправился на поиски Рейчел, а она уже уехала?
До приезда в Китай Рейчел не чувствовала себя одиноко.
«Золотой Мальчик» повел ее через аэропорт. Это место изобиловало помещениями, напоминающими пещеры. Кругом кишели толпы людей и казалось, все, не переставая, кричат. Низкорослые, кривоногие женщины тащат сетки, полные апельсинов, вдоль стен сидят на корточках мужчины, курят и улыбаются проходящей мимо Рейчел. И везде обезьяны в китайских халатиках и маленьких шапочках, щебечущие на человеческом языке. Обезьяны за прилавками, обезьяны толкают тележки с поклажей, обезьяны торгуют вразнос газетами. Одни обезьяны совсем крохотные, со сморщенными белыми мордочками и тоненькими лапками, обтянутыми черной, блестящей кожей. Другие — более крупные, и ходят они, как люди — вразвалку на задних лапах. У них грязно-желтые зубы, а когти того же цвета, что и лапы. И все заняты делом. Одна из обезьян что-то крикнула Рейчел неестественно человеческим голосом, потом заверещала и оскалилась на другую обезьяну.