— Как удачно, что ты можешь применить его там, где находишься, — говорила мать.
Плесень теперь он научился контролировать. Старшего офицера удалось убедить закупить несколько декоративных растений.
— Только сажай их по углам, парень. В тех местах, которые не используются под овощи. У нас не настолько большая станция. Если офицерам не хватает цветов для возлюбленных, тем хуже для них. И можешь не просить, за жуками я посылать не стану. Они не предусмотрены бюджетом.
Сначала Акайн посадил растения с разноцветными листьями, и они вспыхнули как драгоценные камни по углам металлических коробов с зеленовато-голубой растительностью.
— Как будто огонь в ночи, — заметил один из старших офицеров. — А цветы можно посадить?
— Об этом надо говорить с командующим. Он говорит, что на цветы нет средств.
Офицер, талантливый физик и, по мнению Тева, просто хороший парень, протянул руку к ярким алым листьям.
— Может, что-нибудь удастся сделать, хотя он прав: не хватает денег даже на научные исследования. — Мужчина взглянул на Акайна: — Ты ведь дружок Гехази Тева?
— Да.
— Ты сделал прекрасный выбор. У парня хорошее будущее, несмотря на то что он уродлив, как глинобитная стена. Красота это еще не все. — Офицер снова дотронулся до листьев. — Хотя и она что-то значит.
На цветы деньги нашлись, а на жуков — нет. Старший офицер сорвал первый распустившийся цветок:
— Подарю моему милому.
— Я знаю, кто это, — сказал потом Тев. — Тот, кого он заменил на этом посту. Его переводят в управление. Он не очень-то заботился об исследованиях. Но был неплохим командиром и ребятам, которые предпочитают работать мозгами, давал возможность этим заняться. Как ты думаешь, Акайн, старшие офицеры могут полностью отдаваться своим чувствам?
— Я никогда не думал о командующем Узлом, как о возможном возлюбленном.
— Ученые не вступают в любовные союзы с представителями Узла, — сказал Тев. — С экономистами — да. И с администраторами, хотя в последних я не слишком уверен. И еще с военными экспертами. Но только не с физиками-практиками.
— Ты честолюбив? — спросил Акайн.
— Да, но не в этом смысле. Что мне нужно кроме тебя, — Тев перекатился на бок и крепко обнял Акайна, — так это долговечная слава и хорошая преподавательская должность.
По окончании второго года службы в космосе Акайн, как и любой другой молодой служащий, получил отпуск и отправился в родные края, в дом, где прошло его детство. Отпущенное ему время он провел за работой в бабушкином саду и в прогулках по каменистым холмам. По большей части — в одиночестве.
Хах! Старшие женщины клана утверждали, что он вырос. И стал еще красивее, чем прежде! Но они не стали говорить о его отчужденности, которая так их беспокоила. И о постоянно печальном выражении лица.
— Это, может быть, несущественно, — сказала бабушка, оставшись наедине с матерью. — У некоторых мужчин возникают трудности в космосе, но почти все успешно справляются с ними. И его дружба с молодым человеком меня очень обнадеживает. Я навела справки о семье. Это небольшой клан, не слишком богатый, но они заключают неплохие союзы, и внешность у них, как правило, привлекательная. Если связь продолжится, и Акайн останется с мальчиком Гехази, можно запросить их сперму.
— Но они живут на другой стороне планеты! — воскликнула мать Акайна. — Да еще эти уродливые пятна на шкуре!
— Да, это может повредить его будущим детям, — согласилась бабушка. — Хотя со временем он может превратиться в гения. Но ты права. Надо обратиться к его родственникам-мужчинам. У него много мужчин в роду, и по большей части они выглядят вполне нормально. А что до их удаленности, так мы живем в современном мире. Нельзя замыкаться в своей провинции. Кто знает, какие союзы принесут наибольшую пользу?
Под конец отпуска Акайн решил навестить свою школу. Пансион в это время был почти пуст, ученики разъехались на каникулы, но Тол Чайб был на месте и готовил сад к зиме. Да, в воздухе уже веяло прохладой, а ветер, дующий с континента, приносил запахи увядающих трав.
Весь день Акайн провел за работой со своим наставником; они перекапывали песчаную почву, резали черенки, сжигали мертвые сучья и опавшую листву. Вечером они уединились в квартирке Тола, пили халин и разговаривали. В конце концов оба немного опьянели.
— Знаешь, я всегда мечтал заняться с тобой сексом, — признался Тол Чайб. — Этого нельзя было допустить, пока ты не стал мужчиной, но желание не проходило. Оно пугало меня. Обычно молодые мальчики меня не привлекают.
«Интересно, — подумал Акайн, — почему я привлекаю внимание мужчин с физическими недостатками?» Может, они чувствовали его собственную ущербность, пусть и не столь очевидную? У Тева не было других недостатков, кроме его пятен. Во всем остальном он был просто образцовым молодым мужчиной: верным, целеустремленным, прямодушным и благочестивым. Хотя и не слишком сильным. Теву недоставало пятого мужского качества. Что ж, никто не может быть идеальным, и другие качества Тева — его жизнерадостность и ум компенсировали этот недостаток.
Признание Тола Чайба смущало еще больше. Глядя на садовника, Акайн чувствовал его одиночество и тоску по утраченному: своей былой красоте и жизни в космосе. В этом пожилом мужчине, как в зеркале, отражалось будущее самого Акайна. Он может стать таким же. Хотя вряд ли его будут привлекать молодые мальчики. Это настоящее извращение, а недостаток Акайна, каким бы страшным он ни был, нельзя назвать извращением. Он был садовником, которому хотелось работать в саду. Постыдное стремление! Но не настолько ужасное, как совращение малолетних.
После очередной чашки халина он оказался в постели Тола Чайба, хотя и не вполне осознавал, почему так получилось. Пожилой садовник хотел этого, и Акайн чувствовал, что должен старому учителю. Такое объяснение подходило не хуже любого другого. Утром они расстались, и Тол Чайб на прощание подарил ему тропический цветок из школьной оранжереи. Цветок был пышным и голубым, как летнее небо, хотя почти без аромата. Акайн носил его с собой, пока цветок не завял, а потом бросил в океан. Это произошло на скалистом острове-ракетодроме. Спустя икун он сел в ракету и улетел в космос.
На станции его с радостью приветствовал Гехази Тев.
— Надо сказать, что расставание пошло мне на пользу, — признался он немного позже. — Я больше размышлял об эволюции звезд, чем о сексе. Конечно, нам есть что порассказать друг другу, но звезды — это моя работа.
Во время отсутствия Акайна Тев перебрался в другую спальню, где кроме него жили еще четверо физиков.
— У меня нет причин оставаться в старой комнате. С теми парнями у меня нет ничего общего. Я оставался там только в силу привычки. Да еще из-за тебя. Но ты уехал.
Их роман продолжился, хотя мог и закончиться в любой момент. Кто может сказать, что удерживает вместе мужчин или женщин? Они вернулись к старым привычкам, упражнялись в гимнастическом зале и ходили смотреть записи пьес, поставленных на больших станциях, таких как Тайлин. Обоим нравилось нежиться в бассейне, обоим нравилось наслаждаться сексом в комнате для интима.
Это помещение было маленьким, как и все остальные на небольшой станции. В комнате стояли низкая кровать, привинченная к полу, и два стула, передвигавшихся по пазам. В потолке имелось зеркало, которое при желании отворачивалось, но обычно партнеры оставляли его. На противоположной стене можно было просматривать голограммы. Теву нравились картины космоса: галактики, туманности, звезды, планеты. Акайн предпочитал пейзажи родной планеты.
Во время одной из встреч в комнате для интима Тев стал рассказывать о своей работе. Они уже покончили с сексом и теперь просто лежали на широкой кровати. На голограмме сияли изображения трех звезд — красной, белой и оранжевой. Зеркало на потолке отражало неподвижные тела: Тев отдыхал, лежа на животе, Акайн раскинулся на спине.