Выбрать главу

— Я хранила его для древесного эльфа, — без всякой надежды воспротивилась Мими Готье.

— Какого еще древесного эльфа?

Мими Готье больше не могла говорить, да ей и нечего было сказать. Она просто показала на пол. Но ее внучка не смотрела. Дубовик лежал возле винтовки, вытянувшись, прижимаясь шипастыми конечностями к длинному стальному дулу, к поцарапанной полировке деревянного приклада.

— Ему молоко нужнее, чем нам, — пробормотала старушка, но она и сама знала, что голос ее слишком слаб и Доминик не услышит.

Ферма мертва, — мысленно обратилась она к дубовику.

Как и ты, — безмолвно ответил он, — Или почти как ты. Но у тебя есть здесь дитя, которое найдет способ выжить и продолжить жизнь, и ради этого стоит задержаться на белом свете, а у меня ничего нет.

Я сама принесу тебе молока, — предложила она.

Оно не для меня. Молоко мне не нужно и никогда не было нужно, — объяснил он. — Молоко предназначалось жизни вокруг меня, а я жил на кромке этой жизни.

— Здесь холодно. Из-за дождя все отсырело, — решительно заявила Доминик. — Мы разожжем огонь, бабуля, и перетащим его в кухню, в тепло. Не волнуйся, — добавила она в ответ на горестное выражение лица бабушки. — Я не потеряла голову. И свое сердце я ему тоже не отдала. Вовсе нет. Я возьму винтовку и не выпущу ее из рук. — Одной рукой она подняла с пола ружье. А другой собрала разбросанные по половицам сучки и листья — на растопку.

Мими Готье уронила голову на руки и пожелала умереть. Но сбита она была крепко, по-деревенски, и жизнь не захотела покинуть ее. Так что в скором времени она выпрямилась, расправила плечи и пошла поддерживать огонь, переливать молоко, бранить внучку, проклинать врага, протирать шваброй просочившуюся под дверь дождевую воду и оплакивать — с сухими глазами — живых и мертвых.

Р. Т. Смит

Лавка Хортона

Р. Т. Смит — издатель журнала «Шенандоа: вестник Университета Вашингтона и Ли». В числе его книг — «Гонец» («Messenger», 2001), удостоенный Премии Виргинской Библиотеки, и «Зал дуплистого ствола» («Hollow Log Lounge», 2003), получивший поэтическую премию Мориса в 2004 году. Первый сборник рассказов Смита — «Вера» («Faith», 1995); второй, «Преподаватель» («Docent»), практически закончен. Рассказы Смита печатались в «Best American Short Stories», «New Stories from the South», «Southern Review», «Virginia Quarterly Review» и «Missouri Review». Смит и его жена, поэтесса Сара Кеннеди, живут в Рокбридж-Конти в штате Виргиния.

Стихотворение «Лавка Хортона» было впервые опубликовано в «The Georgia Review».

На гнилых стропилах в заросшем поле Жестяная кровля шуршит под ветром — Может, починить? А под этой крышей — Дровяная печь, крашеный прилавок, А в углу над кружкой сидит рассказчик: «Вот он и пошел»… «И ему та ведьма»… Пусть себе бычки нынче дешевеют: Здесь любому фермеру по карману Табачок, конфетки, покой, беседа.
Я едва познал этот зуд — и слушал, Как Ньют Купер, важно дымя, клянется, Что-де упокойник однажды ночью У него сожрал битюга в конюшне. Вот Эд Такстон хвалится старым банджо — За него он дьяволу продал душу, а звучит-то как! Даже зубы сводит. А Сид Сигер шепчет: одна девица Поутру купалась в меду душистом И средь бела дня улетала в небо.
Я тогда не знал, что за каждой сказкой, Для меня сиявшей небесным светом, Прячутся свои горести и раны — Целый мир мучений и страшных шрамов. Я был городской, и в волшебной лавке Я мечтал о том, что считал запретным: Как заставить всех, позабыв о правде, Мой ловить мотив — сладостный, но лживый?
Чем они берут? Где им варят зелье? Как бы я хотел чаровать, морочить, Увлекать, манить — но уже не помню Эти вечера в желтом свете лампы,
Эти вечера — ледяное пиво, Лимонад, тянучки и запах пота — Я их не украл? Или это Фолкнер? У него ведь тоже — над стойкой ястреб И ножами дощатый пол изрезан.
Сам не без греха — я уже не знаю. Лакрица? Полынь? Да. А вот ветчинный Окорок — свисал с балки? Нет, не помню. Кто же мне сказал — без хорошей байки Ты, мол, не мужик? Джонатан Уайтфилд? Или его брат Эйби — тот, который Осенью попал под комбайн? А Ховис Говорил: «Ты знаешь, на мне однажды Загорелись брюки — от чистой злости».