Маккенна оставил это замечание без внимания и всмотрелся в лицо. Черные глаза, широкий нос, смуглая загорелая кожа.
— Проколы есть?
— Пять, в верхней части валиков. Но сделаны не зубами. Чем — не знаю.
— По зубам идентифицировали?
— Пока нет.
— Мне нужны фотографии, — решил Маккенна.
— Возьмите мой цифровик, и я вам сброшу фото по электронной почте, — предложил эксперт. — Парень похож на мексиканца. Не исключено, что из–за этого у нас нет его отпечатков или зубной карты. Нелегал.
Еще со времен первых больших ураганов, «Катрины» и «Риты», толпы мексиканцев хлынули сюда, чтобы делать грязную работу. Большая часть их так здесь и осталась, отбивая у местного рабочего класса работу в строительстве, ресторанах и рыбной ловле. Эксперт подготовил инструменты для дальнейшего вскрытия разбухшего тела, а Маккенна знал, что такого зрелища уже не вынесет.
— Где… где его одежда?
Эксперт пристально взглянул Маккенне в глаза:
— Там. Слушайте, может, вам лучше присесть?
— Я в порядке, — хрипло буркнул Маккенна, подошел к мешку с вещественными доказательствами и вытащил джинсы.
В карманах пусто. Он уже заталкивал вывернутые карманы обратно, когда ощутил в ткани что–то твердое. Сзади отыскался внутренний кармашек, пришитый вручную. Маккенна вытащил из него брелок с крабом на цепочке и ключом.
— Брелок внесен в опись?
Он пролистал бумаги, лежащие на стальном столе. Эксперт отложил работу и тоже подошел. Брелок в описи не значился.
— Дешевая пластиковая штучка, — сказал эксперт, поднеся брелок к свету. — Ключ, возможно, от двери. Но не от машины.
— Парень с одним ключом. Может быть, работал на кораблях, как Ансельмо.
— Это тот первый, у кого оказались отметины? Маккенна кивнул:
— Есть идеи, что это такое? Эксперт рассматривал краба с брелка.
— Пока нет. Кстати, у обоих мертвецов очень грубая кожа на ладонях. Ручной труд.
— Работяга. Полагаете, он утонул?
— Вероятно. Все обычные признаки имеются. Подождите немного, скоро узнаю.
Маккенна очень постарался не смотреть на тело. Запах ощущался, несмотря на кондиционер, с шумным гудением высасывавший воздух из помещения.
— Возьму заключение потом, — сказал он и немедленно вышел.
Старший офицер глотнул кофе, задумчиво взглянул на звукопоглощающий потолок и изрек:
— Можете проверить, не отыщет ли «ПАЛСНАП» что–либо подобное.
Компьютер с «Программой ареста лиц, совершивших насильственные преступления» проведет перекрестное сравнение ран и сообщит, имелись ли аналогичные раны на телах других утопленников.
— Хорошо. Но я думал, что имеет смысл попробовать отследить того краба на брелке.
Начальник откинулся на спинку и скрестил на груди руки, продемонстрировав на обеих шрамы, похожие на царапины на черном дереве.
— Весьма маловероятно.
— Хочу проверить, узнает ли его кто–нибудь. Иначе парень так и останется безымянным.
— Залив большой. Что говорит эксперт, тело могло приплыть из Мексики?
— Нет. Судя по всему, он местный.
— И все равно побережье очень длинное.
Маккенна кивнул. Тело вынесло на берег в сорока милях восточнее Байю–ла–Бэтри, но течения могли принести его откуда угодно.
— В этом деле я должен положиться на свой инстинкт.
Начальник всмотрелся в лицо Маккенны, словно это была карта. Потом снова изучил потолок и вздохнул:
— Только не угрохайте много времени, хорошо?
В убойном отделе работают разные люди, но Маккенна подразделял их на две категории.
Большинство видели в работе ремесло, мастерство, которому они учились. Он причислял себя к этой группе, хотя в последнее время стал задумываться, не перемещается ли во вторую — к тем, кто считал, что это миссия всей их жизни, единственное достойное занятие. Таких он называл «говорящие за мертвых».
На месте преступления зарождалась связь, обещание, которое детектив давал разлагающемуся трупу: твоя смерть будет отомщена. Это тоже входило в работу.
А работа, разумеется, была связана со смертью. За всю свою карьеру он застрелил лишь двоих. Одного уложил во время неудачной попытки ареста, когда только начал работать. Вторым оказался некий умник, который, когда его подвела стратегия, решил, что все еще сможет пулями проложить себе выход из конфуза. Ему удалось лишь продырявить машину Маккенны.
Но теперь он ощущал себя ангелом–мстителем в гораздо большей степени, чем в молодости. Ближе к краю. Балансирующим над бездной.
Возможно, это было как–то связано со смертью жены, ее медленным угасанием, но об этом он больше не думал. А может быть, с самой смертью, вечной человеческой проблемой, не имеющей решения. Если не можешь ее решить, то можешь хотя бы над ней работать.