А теперь подумайте о парне, который не убивал. Он знает, что не убивал, даже если весь проклятый мир этого не знает. Он до смерти напуган, потому что осведомлен уличной культурой о том, что правосудие — шлюха, а борделем заправляют юристы. И поэтому он здесь в реальной опасности. Еще он знает, что должен упорно сражаться, думать, на все обращать внимание.
И при этом еще он взбешен, потому что не убивал, а разве это не имеет значения?
Поэтому его трясет, он сидит и не спит. Глаза у него воспалены, а язык заплетается, когда он пытается сказать другим парням в камере, которые уже отвернулись и спят, что он не убивал. Он знает, что умнее всего ему было бы стать чем–то вроде дзен–самурая и отключиться, но он не может. Потому что не убивал.
Возьмите список распределения арестованных по камерам и пройдите в комнату, где скучающий полноватый полицейский наблюдает за множеством экранов. Проверьте номера на экранах, отыщите нужные камеры, посмотрите на усиленные электроникой картинки. Спящие лежат спиной к свету, завернувшись в одеяла. Те, кто спать не хочет или не может — это не важно, — не обращают внимания на свет. Вы увидите, как они моргают, лежат и думают.
А на следующее утро сержант начинал колоть того, кто спал, и освобождал парня, который так и не смог уснуть. Иногда невиновные едва могли ходить после пережитого. Зато они, по крайней мере, выходили на волю, к солнцу.
Сломить спящих иногда удавалось только через несколько дней. Некоторым попадались умные или влиятельные адвокаты. По зато он точно, знал, что они убийцы, а в этом и была суть.
Маккенна научился этому столько лет назад, что и думать об этом не хотелось, и этот метод будет работать и тогда, когда его уже давно не будет на этой земле.
Он арестовал Питскомба и Рандорфа на закате. Их зарегистрировали, сфотографировали, сняли отпечатки пальцев. Они проклинали его на все лады, но Маккенна отмалчивался и делал свое дело.
Потом их отправили в камеры.
Дома Маккенну ждала бутылка «Зинфанделя», и в ту ночь он хорошо спал.
Утром и у Питскомба, и у Рандорфа оказались красные глаза, и оба были раздражены.
Его начальник тоже был раздражен:
— Я не говорил, чтобы вы сажали их на ночь.
— Не говорили? Наверное, я ослышался.
Маккенна произнес это с абсолютно каменным лицом. Став детективом, он тренировался перед зеркалом, и это оказалось ценным умением.
Допрашивая Питскомба и Рандорфа, он делал все, что мог, но тот простой факт, что они почти всю ночь не спали, лишил Маккенну уверенности. Он ничего от них не добился. Пришлось их освободить и попросить полицейских отвезти их домой.
Днем на работу пришел его напарник. Лебу, дородный мужчина, любил подробности, поэтому Маккенна перебросил на него несколько дел о вооруженных ограблениях. Они дожидались внимания, но Маккенна знал, что зацепок по ним не будет. Преступления совершала одна и та же банда чернокожих налетчиков, грабившая мини–маркеты, и они свое дело знали. Видеозаписи показывали только проворных парней в звериных масках. Лебу, похоже, не возражал. Маккенна ввел его в курс дела про утопленников, но не смог предложить, куда двигаться дальше. Эти дела остывали с каждой минутой, готовясь к отправке в архив.
Маккенна не обладал систематичностью Лебу, который соблюдал строгий порядок, даже когда рыбачил. Поэтому когда Лебу спросил: «А как насчет телефонных номеров, найденных у того нелегала?» — настроение у Маккенны окончательно испортилось. Он ведь заметил эти номера на листке из пачки документов, найденных в хижине Кастана, — как раз перед тем, как обнаружить записку из «Бэйсайд боутс». И рванул по этому следу, как гончая, позабыв про телефоны.
Он немедленно занялся ими. Один оказался номером мексиканского консульства в Новом Орлеане — наверное, Хорхе предполагал воспользоваться им в случае, если его арестуют.
По другому ответил каменный голос, произносящий одну фразу: «Наберите ваш код». По остальным ответили на испанском, и там он ничего не выяснил. Он подумал было, что надо привлечь переводчика с испанского, но на них был большой спрос и ждать пришлось бы несколько дней. Никто в убойном отделе не знал испанский лучше ресторанного уровня. Тогда он вернулся к каменному голосу. Номер оказался из Мобила.
Обычно, чтобы определить адрес по номеру, используют обратный справочник опубликованных номеров. Там Маккенна этот номер не нашел. Имелись и менее известные электронные справочники неопубликованных номеров, связывающие номера телефонов с именами и адресами людей. Он отыскал такие справочники в базе данных полиции Мобила. Они включали номера со всей страны и предназначались для тех, кто использовал такой номер для заказа чего–нибудь по телефону. Маккенна задумался о предлоге. Для предлога звонишь в ремонтный отдел телефонной компании, говоришь, что на линии проблема, и выманиваешь у них адрес, связанный с этим номером. Но чтобы это проделать, требовался ордер, а его кредит у судьи Престона закончился.