От Магдалены не укрылось, что в течение всех переговоров Великий Рудольфо не удостоил ее ни единым взглядом. Даже сейчас, когда речь шла непосредственно о ней. Однако годы, проведенные в монастыре, научили ее, что за кажущимся равнодушием чаще скрываются не столько гордыня и надменность, сколько смущение и даже застенчивость.
— Что ты на это скажешь?
Погруженная в свои мысли, Магдалена не сразу услышала вопрос Мельхиора. Она пожала плечами и выдвинула вперед нижнюю губу, словно показывая, как тяжело ей дается решение. На самом деле она уже давно все для себя решила. Перспектива отправиться вместе с циркачами в странствие по городам и весям после нескольких лет затворничества в монастыре показалась ей освобождением, настоящим избавлением. Разве она не мечтала иногда во время бесконечных монотонных молитв с четками вырваться и увидеть хотя бы небольшую часть этого мира?
— Почему бы нам не попробовать, — ответила она, все еще пытаясь скрыть свой восторг.
Ну вот, видишь! — с удовлетворением воскликнул Рудольфо. — Пойдем со мной, я представлю вас другим артистам, прежде чем мы отправимся в Вюрцбург. Ах да, — Рудольфо вытащил из кармана флорентийский гульден, который управитель забрал у Магдалены, и протянул ей, — с золотом надо обращаться поосторожнее. Золото открывает двери всем, в том числе зависти и подозрительности. Кстати, ваш счет и "Красном быке» я оплатил.
Вот это ты напрасно сделал! — возмутился Мельхиор. — Ты же не знал, договоримся мы или нет.
Великий Рудольфо расхохотался. Он смеялся так громко, что его хохот эхом отражался от голых деревянных стен циркового вагончика.
— Еще как знал! Запомните: если Великий Рудольфо вобьет себе что-нибудь в голову, он это сделает!
На Рыночной улице постепенно становилось оживленнее. Циркачи были заняты сборами к отъезду, и Рудольфо собрал свою труппу. Некоторых из них — знахаря с выбеленным известкой лицом, громогласного рыночного зазывалу Константина Форхенборна, ловкого жонглера, великана из Равенны и королеву-карлицу — они уже видели накануне. Однако при дневном свете и без своих причудливых костюмов эти люди смотрелись совсем иначе.
В труппу еще входили гадалка, темпераментная женщина неброской красоты, и женщина-змея, умевшая гнуть свое изящное тело, как зеленую ивовую ветвь. Но в первую очередь там была настоящая индианка с черными волосами и красной кожей, которую она к каждому вечернему представлению подкрашивала смесью из свекольного сока и бычьей крови. Таким образом ей удавалось преподносить себя на представлениях цирка Великого Рудольфо в качестве трофея Христофора Колумба, который якобы привез ее из своей третьей морской экспедиции в Новый свет. Едва ли кто-нибудь из зевак, плативших деньги, подозревал, что ее звали Гильтруда и что она родом из Рудных гор. Не стоило забывать и четырех ломовых извозчиков, неотесанных парней, воспитанности от которых, впрочем, никто и не требовал.
Все они встретили новичков не то чтобы неприветливо, но с неприкрытой сдержанностью, поскольку считали Магдалену и Мельхиора парой. Особенно внятно свое недовольство выразил Мегистос, так звали сутулого знахаря. С лицемерной вежливостью он осведомился у Рудольфо, не претендуют ли новенькие на отдельный вагончик. Рудольфо горячо заверил всю компанию, что Магдалена и Мельхиор вовсе не муж и жена, что они вообще не пара и лишь случай свел их вместе. Все в это поверили и успокоились — во всяком случае, сделали вид.
Около полудня фургоны были нагружены, лошади и волы запряжены. Колонна пестро раскрашенных цирковых вагончиков и воловьи повозки со снаряжением тронулись в сторону городских ворот. Магдалене и Мельхиору нашлось место в повозке, ехавшей вслед за возглавляющим караван фургоном Великого Рудольфо. Изношенный полотняный тент, дугообразно натянутый над повозкой, который первоначально предназначался для защиты от солнца и дождя, оказался весьма кстати. Ибо те же зеваки, которые накануне восторженно аплодировали артистам, забрасывали их сейчас конским навозом и зловонным козьим пометом, сопровождая это издевательскими выкриками, вроде: «Верните наше белье, которое вы стянули с веревок!» Или: «Верните невинность нашим дочерям!»
— Не обращай внимания! — заметил жонглер, представившийся как Бенжамино и севший рядом с Магдаленой. — Таков уж наш, циркачей, удел: вчера возвышаемы, сегодня презираемы.
Магдалена вымученно улыбнулась. Судя по выговору, жонглер действительно мог быть родом из Италии.