-Не исключено, - не без горечи сказал он, кивнув. – Мы могли быть вместе.
-Нет, я бы все равно это все узнала, - я покачала головой. – Это бессмысленно, Макс.
-Ну да, - кивнул он снова. – Тебе же нравятся хорошие мальчики, ведь так? И ты знаешь, что я к их числу не принадлежу. Но ты была бы моя, Кристина. Если бы я приложил чуточку больше усилий.
-Нет, - я рассмеялась, но что-то в глазах Макса заставило меня перестать. Я испугалась, видя, как серьезно он на меня глядит, и в его темных глазах проскальзывала горечь. – Я не стою этих усилий. И ты их не стоишь.
-Ошибаешься. Все мы стоим усилий. И не надо выставлять себя такой хорошей. У всех есть грехи, - полушепотом произнес он, поднимаясь со стула. – Приятно было встретиться.
-Не могу сказать того же, - дрогнув, ответила я. Когда Макс скрылся из моего поля зрения, я ощутила озноб. «У всех есть грехи».
-Это не он, - я прижала телефон к уху, выходя из ресторана. Плотнее запахнувшись в кожаный светлый пиджак, я подставила свое лицо осеннему ветерку. – Я не знаю, Марин. Я не знаю, что делать…
Марина вздохнула.
-Это была последняя зацепка? А как же Дани? Он же нашел отпечатки на фото? С ними ничего нельзя сделать?
-Я спрошу. Мы, кстати, поругались.
-Почему? Хотя, дай угадаю. Егор? – Марина, как всегда, была права.
Я застонала ей в трубку, шагая по улице вверх.
-Ну почему все так?! Как он посмел уехать, когда тут твориться такая лажа?!
-Он же не знал, - невесело хмыкнула Марина. – В общем, Крис, езжай домой. Тебе нужно отдохнуть, ведь последние дни ты сама не своя.
-Я знаю, - опечаленно проговорила я. – Я очень переживаю.
-А я переживаю за тебя. Отдыхай, крошка.
Мы попрощались, и я, перейдя дорогу, вызвала такси.
Доехав до дома, я почувствовала сильнейший упадок сил. Ни папы, ни Валентины не было дома, лишь Федор, напевавший что-то в кухне, готовил.
Я добралась до своей комнаты, упала на кровать и позволила себе забыться тяжелым сном.
16.
Я нервничала, грызя кожу на большом пальце. Тяжелая папина рука лежала на моем плече.
-Вовсе необязательно стоять тут со мной, - сказала ему я, на что он ответил:
-Я не оставлю тебя здесь одну. И кстати, Кристи, я удивлен, что ты держишься. Я жду, когда ты выдашь себя взглядом, - папа по-доброму улыбнулся, я усмехнулась:
-Не такая уж это и трагедия.
Послышался звук подъезжающей машины, и вскоре на подъездной дорожке оказалась белый спортивный автомобиль. Из него выпорхнула моя мамуля, обожаемая и любимая. Даже в такой ситуации я умудряюсь сохранить свой сарказм.
Мы с папой одновременно переглянулись, я не удержалась от усмешки.
Она направилась к нам, звонко стуча каблуками по асфальту.
-Здравствуй, Андрей, - она быстро чмокнула папу в щеку, повернулась лицом ко мне. - Кристина, - снимая очки, та улыбнулась. – Выглядишь хорошо.
-Ты тоже, - не могла ни признать я. На ней было белое легкое пальто, под которым виднелось лиловое платье выше колен, на ногах были туфли от Лабутена, а на лице – широкие очки.
-Ты взять много вещей? – она посмотрела на чемодан, стоявший у моих ног.
-Нет, там их не много, - ответила я.
Папа, взявшись за ручку, потащил чемодан к машине, оставляя нас у крыльца. Я, словно маленький ребенок, пошла за ним.
Услышав, как вновь зацокали каблуки, я не смогла удержаться от того, чтобы не закатить глаза.
Папа засунул чемодан в багажник, благо, он был не сильно набит моими вещами, казался легким.
-В общем, хорошо вам отдохнуть, - я посмотрела на папу, улыбнулась, хотя в горле стоял ком.
-Кристи, - папа все это заметил. – Ты же понимаешь, что…
-Все отлично, - я крепилась.
Папа рассмеялся и крепко прижал меня к груди. Я не могла позволить себе слезы, поэтому до боли закусила нижнюю губу, обнимая его.
-Это всего на неделю, дорогая! Я прекрасно знаю, что ты ни за что не признаешься, если будет действительно плохо. Поэтому могу сказать лишь то, чтобы ты отнеслась к этому всему как к опыту. Или временной программе обмена.
Я засмеялась, проведя рукой по папиной спине.
-Я люблю тебя, пап.
-И я тебя, Кристи.
Папа отошел к Гаяне, а я, сев на переднее сидение, пристегнула ремень и стала ждать, пока мамаша сядет за руль.
Они недолго разговаривали о чем-то, затем папа сел в машину Толи и уехал. Мною завладела грусть…
Гаяна нырнула в салон, завела машину и медленно выехала с подъездной дорожки.
Я тоскливо проследила за тем, как мы удаляемся от моего любимого дома.
-Я знаю, что ты не хотеть ехать, - начала разговор она, но я тут же пересекла все попытки:
-Не стоит разговаривать со мной. Ты добилась, чего хотела, получи. Я буду с тобой эти каникулы, большего от меня не требуй.
-Я покажу тебе мою квартиру. Я сделала комнату тебе, - перевела тему она, надев очки.
-Класс, - не удержалась я от сарказма и в этот раз.
Она, казалось, его не заметила. Всю дорогу мы ехали под негромкое пение какой-то певицы по радио. Я написала смс с пожеланием хорошо провести время Валентине, затем уставилась в окно.
Гаяна остановила машину во дворах высоток с чисто выметенными дворами.
Я вышла из машины, направляясь к багажнику, но она махнула мне рукой.
-Его вытащат. Идем в дом.
Я с недовольством, явно видном на моем лице, вошла в подъезд. Гаяна гордо шагала впереди, постукивая дорогими каблуками по бетонному полу. Мы остановились у лифта.
-Тебе любить новый дом, - с гордостью сказала она.
-Это временно, - резковато осадила ее я, заскочив в открывшиеся двери лифта. Она, поджав губы, вошла следом. До семнадцатого этажа мы ехали молча. Гаяна сцепила руки в замок и первая вышла, когда распахнулись двери. Остановилась перед массивной серой дверью и достала ключи. Отворив дверь, она пропустила меня вперед.
Моему взору открылся большой холл, выполненный в ярких тонах. На центральной стене – огромное панно с цветами, везде стояли букеты с лилиями. Из холла выходила большая арка в гостиную. Эта комната была более спокойной: здесь преобладал сиреневый и белый, нежно-розовый. Большой лиловый диван, полукругом расположенный посреди комнаты, выглядел вполне даже привлекательно. Что казалось мне странным, так это то, что вся обстановка казалась знакомой, будто я уже бывала здесь, или видела подобное.
-А кто обустраивал здесь все? – задала вопрос я.
-Обустраивал? – она непонимающе взглянула на меня.
-Ремонт? – уточнила я.
-А… Вот в чем дело. Это быть Валентина. Твоя мачеха. Она умеет хорошо, согласна?
Я тут же ощутила тепло, разлившееся в груди. Хоть здесь она меня не оставила.
Не дождавшись от меня ответа, Гаяна добавила:
-Иди смотреть комнату. Мне нужна встреча.
Я, косо посмотрев на нее, пошла вперед по гостиной к темной двери. Открыв ее, я увидела легкий мятный дизайн комнаты: ничего обязывающего или строгого, все мило и непринужденно – именно то, что мне было нужно. Валентина, как всегда, постаралась на славу.
Здесь я почувствовала себя не такой одинокой. Она позаботилась о том, чтобы со мной осталась ее частичка.
Слезы брызнули из глаз, и я быстро утерла их рукой, выходя из комнаты. Я не буду плакать. Я не позволю себе расклеиться в первый же день.
Гаяны уже и след простыл, а мой чемодан одиноко стоял у двери. Я с долей раздражения потащила его в комнату. На кой черт я сдалась Гаяне, если она уехала после пяти минут общения со мной? Вот и я не знаю.
***
Наутро я проснулась рано. Солнце только-только появилось в широком окне, едва освещая комнату. Сначала я не поняла, где нахожусь, но осознание пришло быстро. Даже слишком. Планка настроения упала вниз.
Выбравшись из мягкой и теплой кровати, я вышла из комнаты. Тишина, стоявшая в квартире, немного пугала. Дойдя до спальни Гаяны, я с секунду постояла у двери, затем, постучав, стала ждать. Ответа не последовало, тогда я толкнула дверь и увидела идеально ровно заправленную кровать. Часы на стене показали шесть. Я сощурилась. Она что, не ночевала в своей собственной квартире?