-Тогда она бы просто прислала его тебе, как подарок, - пожал плечами Доминик. – И вообще. Мы снова отклонились от темы, почему я так захотел засунуть язык в твою глотку.
-Надо же, - хмыкнула я, подняв брови. - сам вернулся к разговору!
-А тебе не понравилось? – невинно спросил он, доев салат и отодвинув тарелку дальше.
Я снова поперхнулась, яростно взглянув на него:
-Дело не в этом! Мы … черт. Ты сам говорил, что …
-Я сказал, что я подонок. Скотина. А скотины так и поступают – крадут поцелуи у прекрасных дам под конец вечера против их воли.
-Я не была против, - выдала я. Заткнись, просто заткнись.
Доминик округлил глаза:
-Даже так? А что ты тогда клянешь меня чем свет стоит? Так ведь у вас говорят, да?
-Ага. Но… я не понимаю, для чего ты это сделал?
Доминик позволил официанту забрать все лишние блюда. Он молчал, пока нам принесли пана коту, молчал даже тогда, когда подали вино. Затем, взяв бокал в руки, он с прищуром посмотрел на светлую жидкость и сказал:
-Я привык получать, что хочу. И, скажем так, сейчас – это ты. Но я не позволю никому, даже себе, испортить этот наивный взгляд и эту милую душу. Как-то так. А насчет вчерашнего поцелуя – уж не удержался, бывает.
Я потрясенно уставилась на него. Ложка с пана котой замерла в сантиметре от моего рта.
Он спокойно выпил вина и разделался с пана котой.
-Ммм… - промычал он, погружая последнюю ложку в рот. – Он восхитителен.
Я все еще молчала, смотря на него. Черт, что со мной происходит? Я… я ничем не примечательная девушка, абсолютно среднестатистической внешности, со своими тараканами, и нравлюсь кому? Ему! Доминику Дамонд? Вчера вечером я погуглила его. Да-да. Понимаю как звучит. Но я погуглила, и обнаружила, что он – неисправимый бабник и ловелас, обаятельная мордашка и седьмой в списке главных европейских женихов. Это, конечно, все замечательно, но я – Кристина Вайстенгаузен, шестнадцатилетняя девчонка из Захолустья, сижу сейчас рядом с ним и ем пана коту, выслушивая его признания в симпатии.
-Ты… ты хочешь сказать, что я тебе понравилась? – мой рот кое-как выдавил эти слова.
-Понравилась? Назовем это так, - пожал плечами Доминик. – Я даже рисовал тебя. Пару портретов завалялись где-то дома. У меня навязчивая идея. Ты – моя навязчивая идея. Хотя бы на этот месяц. Тебя не должны испортить.
-Хм… - я выпила вина и мои губы сами растянулись в улыбке. – Вкусное.
-Естественно, - он снова пожал плечами и послал мне дерзкий взгляд. – Скажем так, тебя не должны испортить другие.
-А тебе можно? – я сощурилась и уголок моего рта дернулся вверх.
-Ну, это нужно спрашивать не у меня, - он придвинулся ближе ко мне и, задержав дыхание, я наблюдала, как он облизывает губу и прислоняет свой бокал к моему рту. - За тебя, be’be’.
Ого, а это всего лишь завтрак.
14.
В отель мы вернулись без происшествий. Папарацци нас больше не преследовали, и поэтому мы спокойно поднялись наверх, а у дверей моего номера распрощались. Нет, не думайте, все было очень прилично – дежурный поцелуй в щеку и обмен парижскими номерами – все цивильно и состоятельно.
Но меня беспокоил вопрос: где же Гаяна? В номере ее я снова не обнаружила, и это начинало нервировать меня. Более того, в висках появилась ноющая боль, отдающая в затылок при каждом шаге.
Переодевшись, я кинула взгляд на кровать и заметила газету. Первая полоса. Черт, как я могла забыть?!
Я резво кинулась на кровать и перевернула газету. Это было местное издательство, еженедельник под названием Паризьен. И на первой странице – много лишних слов на французском. А главное – под ними фото. Мое и Доминика.
Он держит меня за талию, а его губы впиваются в мои. Я расслабленно вешу на его руках, платье алым пламенем облегает мою фигуру, и все вокруг потрясенно смотрят на нас, а кто-то даже хлопает. Черт, мне срочно нужен русско-французский словарь.
Но он не понадобился – входная дверь пикнула, и через пару секунд на пороге моей комнаты показалась Гаяна. Она была одета по-другому, и я облегченно вздохнула – она все-таки была дома.
-Доброе утро, mon cher (моя дорогая), - ласково поприветствовала меня она.
-Привет, - улыбнулась ей я через неприятную боль. – Как прогулка?
-Чудесно, - она улыбнулась в ответ, и тут ее взгляд упал на Паризьен. – Ох. Я видеть это. Весьма впечатлять. Хорошо, что Паризьен выпускать только в Париж. Еще есть Интернет, но я надеяться, что не смотреть. Иначе твой папа вылететь первым рейсом.
Я засмеялась и добавила:
-Да, и не один, а с подкреплением. Эй, а что тут написано? Я все еще полный ноль во французском.
Она склонила голову набок:
-Ты хотеть знать?
Я похолодела:
-Что-то плохое?
Она шагнула ко мне и взяла газету. Пробежавшись глазами, она ответила:
-Нет. Они не знать тебя. Но ты произвести фурор. Тут пишут, что Доминик найти себе новая игрушка, да не простая, а его начальница.
-Начальница? – я озадаченно почесала бровь. – Но я же…
-Ты начальница. Чисто гипотетически, - пожала плечами она. – Газета хвалит тебя. Твой наряд и твое умение держаться. Я говорить с людьми – они поражены твоей скромность и чистота.
Я поджала губы. Неужели это заметно всем? Что я боюсь и слова лишнего сказать?
Гаяна между тем продолжила:
-В обед мы ехать в компания. Провести экскурсия. А затем встречаться с Виктор. Он хочет познакомиться с тобой.
Я кивнула, выдавила улыбку:
-Хорошо.
Если честно, мне не хотелось никуда ехать. Настроение упало после прочтения заметки в газете, головная боль не отступала, и теперь я поняла, за что именно извинялся Доминик. За это. За выходку перед журналистами.
Через час я выпила таблетку от головы, надела те самые алые брюки, которые мне подарила Гаяна. Они казались из другой жизни, какой-то странной и совершенно далекой. А также я натянула свободный белый свитер, так сильно понравившийся мне в одном из парижских магазинчиков, на ноги обула ботильоны на высоком каблуке бирюзового цвета. Надо же когда-то учится ходить на каблуках. Поверх свитера я нацепила несколько бус, весьма разномастных и красивых, и Гаяна одобрительно кивнула, когда я вышла в холл нашего номера.
-Красиво. Ты молодец, - она похвалила меня, заматывая широкий шарф-хомут на шее.
-Merci, - вежливо пропела я, улыбаясь и подходя к зеркалу. Брызнувшись духами, я тоже стала заматывать шарф.
-Насчет твой французский. Я совсем забыть. Может, я поговорить с Доминик, и он поможет тебе? Его французский идеален.
Как и он сам, - хотелось добавить мне, но я терпеливо смолчала.
-Ладно, - пожала плечами я. – Доминик мне нравится. Он интересный парень. Мы завтракали сегодня вместе. И да… Нас караулили папарацци.
Гаяна отвлеклась от шарфа и с долей настороженности посмотрела на меня:
-Я любить Доминик, но иногда он устраивает грандиозный шоу. Будь осторожна с этим мальчишка. И папарацци – это часть беды, поверь мне.
Я пожала плечами, но мысленно согласилась с ней. Из номера мы вышли при полном параде и у входа в отель нас ждала машина и группа журналистов и папарацци.
-Черт! – едва слышно выругалась я и услышала:
-Спокойно. Улыбнись и садись в салон, - Гаяна шепнула мне на ухо и выдала свою обворожительную улыбку. Я тоже улыбнулась и успела прошмыгнуть в машину. Водитель закрыл за мной дверь, а Гаяна стоически приняла на себя атаку журналистов и мило пообщалась с ними несколько минут. Затем, сев вперед, она сказала:
-Они спрашивать о тебе. Ты всем интересна.
Я покачала головой и поблагодарила ее. Все дорогу до дома “Kristina’s” мы молчали, и как только машина плавно остановилась у входа, Гаяна сказала:
-Я должна дать пресс-конференция на днях. И должна с тобой. Но пока ты не готова французский. Я дать Доминик вопросы, и ты подготовить их для конференции.