При других обстоятельствах Тао бы направил своих друзей с их расспросами куда подальше, но услышав в голосе Юсуи такую заинтересованность и почувствовав, что своей правдой он может с лихвой покрыть его новость о женитьбе, Рен коварно улыбнулся, после чего тихо засмеялся, прикрывая глаза ладонью и потирая переносицу.
– Ну что ж, – выдохнув и предавшись воспоминаниям, начал Тао свой рассказ с самой неожиданной и самой потрясающей разум друзей завязки истории, положившей начало его дружбы со странной девушкой Юи Вэй, – скажем так: после одной шумной вечеринки мы проснулись в одной постели.
====== 2. Воспоминания, встречаемые с улыбкой души. ======
Три года назад.
Яркое солнце нагло ворвалось в комнату и резко ударило в умиротворённо и измученно закрытые глаза парня. Недовольный тем, что его так нагло разбудили, он повернулся на другой бок, попытавшись укрыться одеялом, но этот поворот стал для него весьма болезненным. Голову сразу же пронзило острой болью, как будто тысячи иголок одновременно впились в виски и вызвали сейсмическую активность мозга. Правую руку начало немного покалывать из-за того, что парень всю ночь проспал именно на ней, навалившись на неё телом, а вот ноги от того, что не были прикрыты, замёрзли и сейчас настырно просились под клочочек ткани, чтобы согреться.
Что происходит, юноша с красивыми глазами и тонкими чертами лица не понимал. Даже будучи сонным, он производил впечатление благородного аристократа, что и было таковым, однако вопреки расхожему мнению насчёт того, что высшее общество не терпит дураков, он именно таким себя и почувствовал, стоило только задаться рвущимся в его голову вопросом.
«Чёрт, – выругался про себя парень, желая снять с головы невидимую паутину, которая не давала ему трезво мыслить. Его глаза, сравнимые с взором вольного ястреба, уставились в потолок, так как он лежал на спине, положив ладонь на немного горячий лоб. В комнате было душно, но кому принадлежала эта комната, так и оставалось вопросом. – Где я? Это не моя комната», – и вот наконец-то его мысли стали более или менее сфокусированы на реальности, и он, прищурив глаза, стал заставлять себя думать.
Повернув голову направо, он увидел большое окно, из которого и светил этот глупый и противный свет. Сама комната была небольших размеров, а её интерьер больше походил на студенческое общежитие. Около кровати находилась тумбочка, в правом дальнем углу – шкаф. Кровать тоже была не самой лучшей и удобной: она была сделана из металла, а матрац покоился на железной сетке, натянутой между каркасом ложа, что, конечно же, делало койку скрипучей и даровало ощущение пребывания на батуте.
Единственное, что полностью убеждало его в том, что это не общежитие, были стены, выкрашенные в красные цвета страсти, к которым в комплекте шли простенькие шторы точно такого же оттенка.
Решив, что его исследовательскому взгляду пора отправиться на разведку в другую сторону, но при этом не вставать с кровати, Рен повернул голову влево. Его глубокий вдох так и не нашёл выхода из лёгких, оставшись томиться внутри в ожидании свободы. Увидев то, что располагалось слева от него на самой кровати, Тао не смог ни моргнуть, ни отвести взгляда.
Приобретая синие оттенки на своём лице из-за недостатка воздуха, Рен смотрел на ЭТО глазами полного ужаса, шока и непонимания. Он не верил в происходящее, ведь всё казалось кошмарным сном, от которого не так-то просто избавиться, всего лишь ущипнув себя. Однако бесконечно задерживать дыхание шаман не смог, и наконец воздух из его лёгких быстро вышел наружу, а сам парень начал задыхаться, раз за разом хватая обратно этот ускользнувший от него кислород.
Судя по его панике, которая уже являлась нонсенсом в эмоциональном диапазоне Тао, он мог увидеть только собственного дядю в обнимку с его любимым, пушистым зайчиком, потому как даже большой и разъярённый медведь, который смотрел бы на него взглядом убийцы, не смог бы испугать его больше.
В действительности же рядом с этим холодным, гордым и воспитанным по старым традициям парнем лежал не его дядя, с которым у него до сих пор были натянутые отношения, и тем более не медведь, а всего лишь худенькая, что аж прямо косточки все выпирали, девушка. На её теле был минимум одежды, всего лишь нижнее бельё, но ужаснее для шамана был тот факт, что она спала с ним в одной кровати и под одним белым одеялом, тоньше которого была разве что простыня. Она спала изнурённо вчерашним вечером, её рот был немного раскрыт, а к губе прилипла прядь каштановых и прямых, как палки, волос.
В голове молодого, но весьма забывчивого парня снова пронеслись мысли о том, что он предпочёл бы, чтобы рядом с ним лежал медведь, но в итоге всё сводилось к тому, что эта незнакомка никуда не испарялась, а лишь давала Рену осознание того, что он заработал позор на свою голову.
Переспать с незнакомой девушкой для любого другого парня современного веяния было бы подвигом, но для Тао это было совершенно несвойственно и приводило в ужас от содеянного. Однако, слава духам, в Рене была одна черта, не дающая ему впадать в панику и отказываться от разума. Быстро потрясся головой, тем самым надеясь на прояснение рассудка и стабилизацию мыслей, Рен стал напряжёно думать, совсем как маньяк, что делать с телом, но в итоге лишь вызвав очередную головную боль.
«Так, Тао, спокойно, – «ударив» верещавшее сердце и душу, спокойно выдохнул герой-склерозник, будто боясь пошевелиться и стараясь смотреть только в потолок. – Я не мог. Я не мог. Я не мог, – вторил и одновременно убеждал себя в невиновности Рен, однако единственное, что чётко билось у него в голове, так это «Мог. Мог. Мог». – Сейчас не время истерить, надо быть спокойным и что-то срочно предпринять, – рассуждая трезво, но на подсознательном уровне всё же жутко нервничая, вошёл Рен в фазу поочерёдных действий. – Так, во-первых, – парень резко заглянул под одеяло, получив большую порцию удивления и в какой-то степени надежды. – Странно, – всё так же мысленно разговаривая с самим собой, задумался Тао. – Возможно, у нас ничего и не было, – немного успокоившись, потешил себя наивными иллюзиями Рен, отчётливо услышав в ответ сарказм обидевшейся на его поступки гордости, которая стала злорадствовать и говорить, что он цепляется за соломинку. – Чёрт, наличие на мне трусов ещё не говорит о том, что я не переспал с ней!» – и снова хладнокровным юношей, никогда ранее не попадавшим в такие переделки, овладела паника, заставившая его ладони хлопнуть по лицу.
Стараясь дышать ровно, не принимать поспешных решений, варьирующихся от воспитанности до жестокости, Рен очень медленно и весьма аккуратно снова повернул голову налево, где «картина кошмара» не сильно менялась, а лишь рефлекторно втянула обратно в рот немного стёкшую из открытого рта слюну и продолжила спать дальше.
Это было жутко и отвратительно для Рена, которого пробрала дрожь. Он даже не удосужился сделать «это» с девушкой посимпатичнее, отчего ещё больше разочаровывался в себе. Хотя едва такие мысли посещали его голову, как его душа тут же верещала от глупости его разума. В этих тёмно-каштановых волосах, которые, наверное, ни одними щипцами мира невозможно накрутить, в слегка курносом носе, который, судя по небольшой горбинке, был когда-то сломан, не было ничего привлекательного – обычная простушка. Она даже не красилась косметикой, что было очевидным, ведь ночью она бы вряд ли пошла смывать её. В общем, как и было сказано, она была простолюдинкой.
Сделав глубокий вдох и очень тяжёлый выдох, который не только карточный домик мог бы снести, но и бутылку с водой повалить, Тао понял, что как бы он ни пытался напрячь свою память, он не сможет вспомнить, кто эта девушка. От этого становилось ещё хуже. Он чувствовал себя самым настоящим животным, но всё же не терял надежды и, зайдя в тупик своих логических воспоминаний, вернулся к началу. Сейчас было необходимо хотя бы вспомнить, как он сюда, хотя и непонятно куда, попал, и что вообще было за недавние сутки. Заодно неплохо было бы вспомнить, скольких свидетелей его позора было.
Для того, чтобы ничего не упустить, Тао решил переместиться на двое суток назад. Неизвестно же сколько его здесь в бессознательном состоянии насиловала данная барышня. Да-да, и пока Рен не вспомнит, что произошло, он твёрдо решил, что не виноват в случившемся. Что ж, весьма «мужской» поступок с его стороны.