– Нет! – резко осмелела шатенка, зло кинув взгляд на властного и деспотичного будущего родственника. Хватит терпеть такое отношение, которое она не заслуживала. Не она выбрала своё прошлое, мало того – его попросту лишили её, и никто не имел права лишать ещё и будущего. – Можете думать обо мне всё, что угодно, и относиться, как к вещи. Но я никогда не брошу своего ребёнка и любимого человека.
– Вот об этом я и говорил: твоя решительность и наглость достойна семьи Тао, однако... – наконец безучастный взгляд жестоких глаз покосился на дрожавшую всем телом Юи, после чего из его уст сложились слова, в которые невозможно было поверить, услышав раз. – Как ты посмотришь на своего «любимого» человека, когда узнаешь, что именно его семья приложила руку к твоему прошлому?
Молчание, пустота, боль – всё не то и всё неправда. Пожалуй, не хватит слов на всём белом свете, чтобы передать те чувства, которые девушка испытала в тот же миг, когда эти слова безжалостно ранили не только её сердце, но и душу.
– Ч-что?
Такой простой вопрос, но сколько бессилия он выражал, сорвавшись то ли на шёпот, то ли на призрачный стон. Горло стало садниться, словно его карябали тысячами острых и покорёженных гвоздей, на глазах появились крупные, размером с клюкву, слезы, в висках появилась резкая боль, заставляющая голову кружиться, а сознание завертелось против движения планеты настолько, что было трудно держаться на ногах.
– Так и думал, что он тебе об этом не рассказал, – хмыкнул Ен, безжалостно и самодовольно продолжив: – Именно семья Тао очень долгое время спонсировала такой проект как войны-дорэи. Появилась эта организация, кажется, в Европе, но когда они доползли до Японии и Китая, именно наша семья дала им здесь возможность обжиться и даже основать базу, с расчётом и уговором на бесчисленную армию шаманов, которые станут оружием на пути к короне шаманов.
– Я не верю... Рен не мог... – слова Юи стали бессвязными и слабыми, полностью лишёнными смысла.
– Это было давно, глупая девчонка, – ещё раз подчеркнул её недальновидность Ен. – «Дорэи» перестали иметь с нами все дела, когда почувствовали свою независимость от нас, – в его голосе прозвучало некое презрительное разочарование. – Но суть не в том... Ты ведь прекрасно понимаешь, что Рен знал об этом, и я уверен на сто процентов, что он женится на тебе из-за этой глупой жалости, которую в нём взрастил Асакура.
– Йо научил Рена доброте и любви к окружающим, и Вы не заставите меня поверить в то, что он женится на мне всего лишь из-за чувства вины, – услышав слова Ена про то, что Йо изменил Рена в худшую сторону, Вэй охватила такая злость, что мысли о том, что её жених был в косвенной и очень отдаленной мере причастен к её прошлому, тут же стали не столь значительными, хотя до сих пор заставляли её сердце больно сжиматься.
– А я и не ставлю своей целью убеждать тебя, – а вот и наметился конец этому столкновению, ведь во дворе, где царила атмосфера праздника, смолкли люди, и зазвучали торжественные фанфары, а взгляд Тао стал настолько острым, что пронзал душу бедной девушки без проблем. – Я не позволю семье Тао слыть слабаками, которые жалеют всех сирых и убогих, поэтому ты исчезнешь из нашей семьи, как я тебе и сказал.
– А иначе? – с отступающей назад храбростью, задрожав и телом, и душой, произнесла Юи, надеясь, что угрозы Ена будут несущественными.
– А иначе вероятность того, что ты вновь окажешься в своём «любимом» лагере, очень возрастёт, – без особых размышлений, что подтверждало реальность такого исхода, ответил Ен.
И вновь сознание в мгновение ока было окутано узорчатой паутиной, на которой словно капли росы мерцали слёзы, преломляющие видение реальности.
К кому обращаться за советом в такие моменты? К великому духу? К людскому Богу? В любом случае ни тот, ни другой не могли дать Юи ответ на вопрос относительно того, что же ей делать дальше.
Звуки свадебного марша зазвучали мелодично и торжественно, как будто своей невидимой энергией толкая невесту к тому, что ей предстояло сделать: пройти по красной дорожке к человеку, семья которого разрушила её жизнь. Понятное дело, что это было давно, и тем более очевидно ещё и то, что дети не должны отвечать за ошибки своих предков. Но чувство, которое колотило по вискам слепо шагающей вперёд девушки, не могло поддаться разумному объяснению, тем более когда одна мысль сбивала другую, и каждая из них делала реальность ужаснее и суровее.
Что будет дальше? Вряд ли Ен успокоится, если она молча уйдёт, как он ей и приказал. Зная его, можно с точностью сказать, что он не успокоится, пока не заточит её обратно в лагерь, где она точно больше не сможет мешать его семье. Мысль о том, что Рен такого никогда не допустит, разумеется, поселилась на какие-то доли секунды в голове Юи, намереваясь вернуть ей здравый смысл и ясный ум, однако тут же, не успев даже закрепиться на позициях, появилось осознание ещё и того, что против всей семьи даже глава дома Тао будет бессилен. Они найдут способ избавиться от неё в любом случае.
Печальное и весьма старомодное представление вырисовывалось перед девушкой о семье Тао, однако если быть точнее такое мнение и такие мысли были порождены в её разуме едким дымом, который прямо в лицо пустил ей Ен Тао, возможно, и рассчитывающий повлиять на судьбу этого брака со стороны глупой и верящей всему невесты.
А меж тем вопрос всё также оставался открытым: что же делать?
Когда прозвучали первые аккорды музыки, своим звучанием словно говорящие: «Внимание-внимание, сейчас появится невеста», – Рен впервые в жизни почувствовал, как что-то тяжёлое внутри упало к животу и словно затанцевало, сводя своим безумием его живот.
Все гости тут же встали, чтобы поприветствовать невесту, которая вот-вот появится на другом конце шатра и пройдёт по длинной дорожке к любимому человеку, который, очень умело скрывая, волновался не меньше её. Сжав похолодевшие пальцы правой руки в некрепкий кулак, Тао едва заметно выдохнул, чувствуя, что вот-вот, судя по музыкальной партии, Юи появится, как всегда, смущённо улыбнувшись, после чего подойдет к нему медленными, но уверенными шагами и, ухватившись за его прохладную ладонь, почувствует, насколько долго и отчаянно он ждал этого момента.
А музыка тем временем всё не смолкала и была также величественна и торжественна, держа гостей в ожидании, которое всё длилось... и длилось... и длилось... Пока, наконец, музыканты не прекратили играть, дезориентировав в происходящих событиях из-за отсутствия невесты.
На смену зажёванной от неловкости музыке появился людской гул, ведь каждый сразу же начал обсуждать, что произошло, а главное, почему Юи так и не появилась. Особенно это волновало «барракуд» из различных журналов и газет, которые только и ждали случая написать о сенсации.
– Джун, в чем дело? – не понимая, что происходит, спросила шёпотом Сели, обеспокоенная, как и все остальные.
– Не знаю, – приподнялась с места даос, в мыслях которой появилось лишь одно предположение. – Оставайтесь здесь, может быть, возникла какая-то проблема, – уверяя, что всё под контролем, Джун сказала это, смотря главным образом на брата, который уже успел прикрыть глаза и медленно выдохнуть от скопившегося в нём недовольства. Кто бы сомневался, что всё пройдёт не так, как хотелось бы.
Однако не успела молодая Тао, ответственная за проведение данного торжества, и шагу ступить, как вдруг двери парадной двери резко распахнулись и из них вместо долгожданной невесты стремительно выбежал Ионгруи – начальник охраны, ставший за долгие годы службы ещё и хорошим другом семьи. На его лице было выражено сожаление и неспособность объяснить простым языком то, что произошло. Но если задуматься, нужно ли это было, когда по выражению лица Рена, как будто проглотившего раскаленное масло, и так всё было очевидно и понятно.