Тацуми Наруками успела едва приподняться со своего кресла, как вдруг дверь кабинета распахнулась, и в комнату вбежали двое: жених и невеста. Странно, конечно, было видеть не столько самих людей, в которых директриса сразу же узнала Рена Тао и его невесту Юи Вэй, сколько их костюмы.
Зрелище ошарашивающее, но тем не менее не настолько сбившее Наруками, чтобы она потеряла дар речи. Женщина за годы работы с детьми, оставшимися без попечения родителей, привыкла к неожиданностям, поэтому, два раза откашлявшись, произнесла:
– Господин Тао, госпожа Вэй, – учтиво поприветствовала директриса уже знакомую ей пару усыновителей. Она явно хотела ещё что-то сказать, но молодая девушка в подвенечном платье не дала ей и звука вымолвить.
– По какому праву? – она произнесла этот вопрос не с вызовом, который подразумевает это выражение, а напротив с неким трепетом и мольбой, как настоящая мать, теряющая своего ребёнка.
– Госпожа Вэй, – постаралась успокоить её Наруками, подняв ладони, чтобы смирить её взбудораженность, с которой она подходила к ней.
– Вы говорили, что никаких препятствий нет. А что теперь?
– Юи, успокойся, – остановил её на месте Рен, боясь, как бы её временная сдержанность не вцепилась ногтями в горло директора. Он заслонил её своей спиной, а сам взял на себя роль адвоката прав своей будущей жены. – Что такого могло произойти, из-за чего вы решили нам отказать?
– Господин Тао, прошу Вас, присаживайтесь, – указав на два стула, стоящих перед её рабочем столом, нагруженным важными бумагами и отчётами, ещё раз убедительно попросила их остыть и продолжить разговор в более спокойной обстановке Тацуми.
Рен предпочёл встать за спиной невесты, которую практически силой заставил присесть на стул, после чего разговор и правда продолжился уже в более комфортной, но всё ещё тикающей как детонатор бомбы обстановке.
– Прежде всего, ещё раз приношу вам свои извинения по поводу такой некорректной ситуации, – посмотрев на пару через свои изящные очки, которые она пододвинула ближе к переносице, начала свои оправдания женщина. – Мы действительно не думали, что такое вообще возможно, ведь Амаи была ребёнком улицы, и никто даже не знала, есть ли у неё родители.
– Я была для неё и матерью, и сестрой последние годы, – не сдержалась Юи. – Да и Рена она полюбила.
– Я всё это прекрасно знаю, госпожа Вэй, – снова подняв одну ладонь вверх, прервала её запал Наруками. – Но, к сожалению, усыновление не может проводить в ущерб интересам ребёнка.
– О каком интересе Вы говорите?! – вскочила на ноги Юи, устав от этого официоза, да и от умных юридических словечек, которыми, как она считала, директриса так умело путала ей мысли.
– Юи, прекрати, – одернул её за руку Тао, который уже начал понимать, к чему ведётся речь.
– Что значит «прекрати», Рен?! – совершенно не поняла шатенка, почему её будущий супруг не поддерживает её и, снова по её мнению, заботится лишь о приличие в обществе. – Амаи хочет быть с нами, и мы хотим того же. Про какой ущерб интересам вообще может идти речь?!
– Про такой, госпожа Вэй, – тоже встала из-за стола Тацуми, прекрасно понимая состояние девушки и поэтому сохраняя сдержанность и вежливость общения, – что Амаи хочет вернуться к своим настоящим родителям не меньше, чем к вам.
До сих пор нахмуренная и не желающая ничего слышать об отказе Юи наконец почувствовала, как вскружившая её голову несдержанность медленно начала отступать, уступая место растерянности и смирению:
– Настоящие родители?
Всё же догадка Рена оказалась правдивой, что подтверждалось его тяжёлым выдохом, а эхо слов директрисы, прозвучавшее из уст Юи, лишь подтверждало то, что девушка даже и подумать о таком не могла в отличие от любимого.
– Слушайте, может, нам нужно было пойти с ними? – развалившись на заднем сиденье машины и закинув ноги на спинку водительского кресла, откинул голову назад Трей, устав ждать Рена и Юи, за которыми нужен был глаз да глаз.
– Сами разберутся. Не маленькие же, – ответил Лайсерг, навалившийся на капот машины и засунувший руки в карманы своих брюк.
– Думаю, Лайс прав, Трей, – согласился с детективом Асакура, который сидел на бордюре дороги, смотря вниз со склона, где и находился детский дом. – В этом деле мы Рену не помощники.
– Мистеру «Всё сам» да, но вот Юи... – подметил Юсуи, переживая именно за подругу, а не за Тао, который всё знал, умел и мог. Но на это сомнение переглянувшиеся между собой Асакура и Дител лишь улыбнулись и в один голос сказали:
– А ей тем более.
А ведь и правда. Достаточно вспомнить лишь то, сколько перипетий жизни пришлось преодолеть молодой шатенке, до сих пор не привыкнувшей к тому, что жизнь может быть счастливой, и сразу становится понятно, вся глупость слов северянина. Юи не нужна помощь. Единственное, что ей сейчас по-настоящему необходимо, так это сильное и надежное плечо любимого человека, который, как нельзя кстати, ни на секунду не выпускал её из своего сердца. Были, конечно, разногласия со здравым смыслом, ведь любить подобную взбалмошную, вечно наивную и такую открытую для всех девушку, это самое настоящее безумие. Но он любит её, и хорошо, что смог в этом себе признаться.
Вдруг друзья, задумавшиеся о долгих и трудных отношениях Рена и Юи, услышали, как дверь детского дома отворилась, а, подняв глаза, хотя кое-кто удосужился лишь покоситься в сторону, увидели вышедшего на улицу и, как всегда, молчаливого Тао, пропускавшего вперёд свою невесту. Её растерянность и печаль заставляли его чувствовать себя беспомощным. Ни деньги, ни власть – ничего сейчас не сможет ей помочь.
Это настроение, да и предчувствие, что что-то пошло не так, передалось и её друзьям, которые молчаливо ждали, пока она и Рен поднимутся на холм, но даже тогда им не нашлось, что сказать. Они трое как будто бы онемели, а Трей и вовсе прирос к сиденью машины, уводя свой взгляд в сторону – подальше от подруги. Ему, конечно, как и Лайсергу с Йо, хотелось расспросить о произошедшем и меж тем сказать пару приободряющих слов, однако почему-то её опущенные глаза и витавшее в воздухе уныние мешали появиться даже малейшему вниманию к шатенке.
Она прошла мимо автомобиля на другую сторону дороги, где с холма, на котором она располагалась, виднелась текущая непрерывным потоком река. В это время года лишь интернет может пестрить и радовать глаз золотой осенью, на самом же деле на улицах вырисовывался довольно скудный пейзаж, где голые деревья были одинокими и унылыми, а опавшие листья усиливали депрессию.
Почувствовав лёгкий толчок локтём в бок, Рен очнулся от молчаливых размышлений, увидев, что Асакура лишь одним кивком в сторону Юи смог поинтересоваться у него, всё ли с ней будет в порядке. Насчёт её нынешнего состояния вопросов не возникало, потому что это было очевидно и видно: Вэй упала в печаль и сожаление с головой. Но Рен, объяснив, что всё придёт в норму, лишь тяжёлым выдохом, направился к невесте, рискнув нарушить её мысли, пока они не увели в затяжное отрешение от всего мира.
– Ты как? – он встал за её спиной, но даже не предпринял попыток обнять её: то ли мешали друзья, перед которыми не хотелось показывать того, каким он всё же может быть нежным и сочувствующим, то ли Рен прекрасно понимал, что своими утешениями может сделать лишь хуже.
– Всё к лучшему, Рен, – собравшись с духом, отогнала от себя уныние Юи, разумом-то понимая, что так будет не только лучше, но и правильнее абсолютно всем, однако сердце всё ещё ныло от сожаления. – У Амаи будут настоящие родители, а у нас не будет пробл...
– А у нас будет настоящая семья. По-моему, это хорошо, – спешно осёк её глупость Тао. Конечно, удочерённая девочка воспринялась бы семьёй Тао как нечто недопустимое, и, возможно, такой исход и правда был к лучшему, но Рен никогда бы даже не посмел сказать, что Амаи – это проблема. Просто каждый будет жить со своей семьёй, как и должно быть в жизни.
– Да. Ты прав, – развернувшись к жениху лицом и шмыгнув носом от холода, с лёгким сердцем ответила девушка, улыбнувшись в знак облегчения, которое поселилось в её душе.
– Ну раз всё хорошо закончилось: может, мы уже поедем? – вмешался северянин, который в отличие от Лайсерг и Йо действительно не предался умилению, а, возможно, просто не захотел поддерживать и без того пробивающую на слезу атмосферу. Он лишь потянулся на заднем сиденье, а после своих слов быстренько перебрался к рулю. – Но в этот раз я поведу.