– На сей раз ты мне удружил, Энди.
Лейтенант Джексон усмехнулся:
– Так и знал, что ты оценишь это, Фергус.
– Слушай, что ты имеешь против Эша, кроме его нахождения в запертой комнате? Старейший штамп в криминальной литературе, но в жизни редко встречается.
– Объясни мне, как все распутать, и твой мистер Эш окажется на свободе.
– Давай пока это отложим. Посмотри на моего подозреваемого, которого мы ради разнообразия назовем X. X., – кроткий, безобидный человек, кому смерть Харрисона принесет несколько миллионов. Он появился в библиотеке незадолго до убийства. Он – сумасшедший изобретатель и принес один из своих приборов. Осознанно создает себе алиби. Старается убедить дворецкого, что приходил с визитом в более ранее время. Демонстративно привлекает внимание свидетеля к сигналу точного времени по радио. А главное, меняется психологически. Перестает быть кротким и безобидным. Пытается применить к девушке физическое насилие. И дворецкий заметил, что он стал другим человеком, мол, он «вырос».
Джексон пододвинул к себе блокнот.
– Твой X. заслуживает как минимум допроса. Но удивляет твоя сдержанность, Фергус. К чему все эти намеки? Почему ты не советуешь мне пойти и арестовать его?
Фергус действительно не проявлял своей обычной уверенности.
– Потому что алиби, о котором я упомянул, – оно действительно убедительное. Я не могу к нему придраться. Оно безупречно.
Лейтенант Джексон отложил блокнот.
– Тогда не морочь мне голову, – устало произнес он.
– Но, с другой стороны, это ведь может быть фальшивкой? – не сдавался Фергус. – Например, он заложил какое-то устройство для воспроизведения этих криков в пять часов, чтобы скрыть истинное время убийства?
Джексон покачал головой:
– Харрисон допил чай около четырех тридцати. Анализ желудка показал, что пища переваривалась около получаса. Нет, он умер в пять часов, это точно.
– Значит, алиби X. безупречно, – повторил Фергус. – Если не… если не… – Он моргнул от внезапной догадки. – Боже мой… – тихо пробормотал он.
Мистер Партридж считал свою жизнь приятной. Конечно, это был лишь переходный этап. Сейчас он находился в переходной стадии между коконом и полностью развитым насекомым. Как это называется – личинка? Имаго? Куколка? Вне сферы его научных интересов мистер Партридж был не слишком эрудирован. Это нужно исправить.
Однако оставим метафоры. Скажем просто: он был сейчас в процессе перехода от кроткого червяка, каким являлся мистер Партридж, в Великого Харрисона Партриджа, который выйдет победителем, когда двоюродный дедушка Макс умрет, а Фейт забудет об этом несчастном, глупом и обреченном юноше.
В приятном состоянии мистер Партридж даже легче переносил Агату, но все равно прочно обосновался в своей лаборатории.
Агата тоже была в приподнятом настроении от перспективы стать наследницей и выразила это, купив роскошный траур по кузену Стэнли – самую дорогую одежду, какую только приобретала за последнее десятилетие. Ее жесткий нрав, казалось, смягчился – или это мистер Патридж все теперь видел в радужном свете? Через приятную дымку, напоминавшую опьянение.
В разгар своих мечтаний мистер Партридж бездельничал в лаборатории, перед ним стоял поднос с непривычным виски со льдом, а в это время по радио объявили результат четвертой гонки в Хайалиа. Он рассеянно отметил, что лошадь Карабали принесла сорок восемь долларов и шестьдесят центов на каждые вложенные два доллара. И уже почти забыл об этом, когда зазвонил телефон.
Мистер Партридж ответил, и раздался недовольный голос:
– Ты заработал на Карабали почти пять штук.
Мистер Партридж издал невнятное восклицание.
Человек продолжил:
– Что с ними делать? Заберешь их сегодня вечером или…
Мистер Партридж быстро сделал вычисления в уме.
– Оставьте их пока на моем счету, – заявил он. – О, и… боюсь, я потерял ваш номер телефона.
– Тринити два восемь девять семь. Есть еще какие-нибудь предчувствия?
– Не сейчас. Я дам вам знать.
Мистер Партридж положил трубку и налил себе виски. Выпив, подошел к машине времени и вернулся на два часа назад. Он шагнул к телефону, набрал ТР 2897 и произнес:
– Я хочу сделать ставку на четвертый забег в Хайалиа.
Знакомый уже голос поинтересовался:
– А ты кто?
– Харрисон Партридж.
– Слушай, приятель. Я не принимаю ставки по телефону, пока не увижу сначала наличные, понимаешь?
Мистер Партридж произвел рекалькуляцию. В результате следующие полчаса были так же насыщены событиями, как и последние мгновения его великого плана. Он узнал о счетах, выяснил адрес букмекерской конторы, поспешил в свой банк и снял внушительную сумму в пятьсот долларов, скопленных на черный день; открыл собственный счет и сделал ставку на двести долларов, что вызвало лишь плохо скрытую насмешку.