Правда, Ринкель постучалась к нему в кабинет, чтобы поприветствовать его в первый рабочий день, но обнаружить намек на добросердечность в ее голосе или теплоту во взгляде прекрасных глаз было нелегко. С тех пор она с ним не здоровалась. Однажды, спускаясь на эскалаторе в метро, он увидел, как она поднимается, но Ринкель смотрела куда-то поверх его головы.
Полу было прекрасно известно, что Ринкель поедет на крупную конференцию по морфологии. И когда они случайно столкнулись у билетных касс на Центральном вокзале Осло, где оба собирались купить билеты на экспресс в аэропорт Гардемуэн, Пол обрадовался, или, вернее сказать, переполнился ожиданиями. Но вместе с радостью и предвкушением у него появились признаки смущения. Пол и Ринкель шли к перрону вроде бы вместе, а вроде бы и врозь. Ринкель первой зашла в поезд, Пол смотрел на ее зад, когда она шествовала перед ним по проходу, а потом она уселась у окна на свободное сдвоенное сиденье. Не сесть рядом с ней было бы крайне оригинальным поступком, и Пол опустился на соседнее кресло.
Какое-то время они сидели молча. Ринкель удобнее устроилась на сиденье, и до него тут же донесся запах ее духов, сладкий и немного душный. Он напоминал о гниющих яблоках — если человек в состоянии представить себе, что этот запах может быть приятным, потому что духи Ринкель были именно такие — своеобразные, но приятные. Нога Ринкель, обтянутая серыми облегающими брюками, была совсем рядом с ногой Пола, ее бедро находилось всего в нескольких сантиметрах от его бедра. Поезд тронулся. Пол проглотил слюну и сделал вдох, чтобы что-нибудь сказать, что угодно. Ринкель повернула к нему лицо, и Пол впервые обратил внимание на ее глаза — синие и необычайно ясные, как глаза хищника.
«Надо же, как потеплело-то», — сказал Пол, приглашая ее к беседе. Ринкель сверлила его взглядом. В глубине радужной оболочки ее глаз, вокруг зрачков, которые сейчас были очень маленькими, он разглядел узкий коричнево-желтый ободок. Потом она отвернулась от него и стала смотреть в окно. Пол тоже взглянул в окно. Черт! Они находились в долине Грурюддален, но сейчас ехали по туннелю, и Пол не нашелся что сказать. Без какого бы то ни было предупреждения Ринкель отвернулась от окна, посмотрела прямо на Пола своими невероятно ясными глазами и задала ему вопрос, научный вопрос. Она произнесла его таким тоном, что Пол почувствовал себя нерадивым студентом, сдающим устный экзамен. У Ринкель имелся в запасе определенный арсенал тщательно подготовленных лингвистических вопросов, которые она задавала, стремясь поставить коллег в затруднительное положение. Нет, это несправедливо по отношению к Ринкель, она задавала эти вопросы с другой целью, но поскольку очень немногие способны ответить так, чтобы полностью удовлетворить Ринкель, коллега часто оказывался в затруднительном положении, что, кстати, тоже доставляло Ринкель определенное удовлетворение.
Но Пол отвечал хорошо — его по-настоящему интересовала тема, которую подняла Ринкель, и довольно скоро они уже оживленно беседовали. Рыжая челка Пола упала ему на лоб, он убрал ее. «Я ей нравлюсь», — подумал он. В глазах Ринкель блестел янтарный ободок.
Он ни на секунду не расслабился, но все равно наслаждался обществом Ринкель. Ему понравилось беседовать с ней: они одобряли одни и те же теории, одинаково глубоко презирали псевдонаучные легкомысленные решения и оба требовали серьезных научных обоснований. Ему нравилось сидеть так близко к ней, чувствовать ее запах, и, несмотря на то что он все время испытывал неуверенность, это было все равно что сидеть рядом с великолепной волчицей. Довольно скоро выяснилось, что им обоим понравилась статья из последнего номера журнала «Знание», в которой один немец резюмировал важнейшие результаты своей докторской диссертации. В статье рассказывалось, что делает некоторые конструкции предложений сложными для понимания, и была приведена таблица сложности разных типов предложений. Пассивные конструкции сложнее, чем активные, которые, в свою очередь, легче, чем двойные транзитивы.
— Восхитительно, — подытожила Ринкель, когда они приехали в город Лиллестрем.
— Да, — сказал Пол и выглянул в окно. Почти весь снег растаял, холмы были серо-желтыми от прошлогодней травы, кое-где валялся старый мусор. В поезд садилась пожилая пара, каждый со своей сумкой на колесиках. — Особенно последняя часть. А вы читали статью в газете «Дагбладет» пару дней назад?