Пол находит взглядом министра образования и научных исследований, а между ректором и министром замечает загорелый калифорнийский лоб Джека Миллза. В руках у него резюме речи Нанны на английском языке, поскольку именно эта часть программы проходит на норвежском. Это подробное резюме, Пол знает это, поскольку сам его написал.
И вот Нанна начинает презентацию проекта, она произносит главный вывод, приводит всю аргументацию, подкрепляющую его, объясняет, как может быть использована формула и как легко теперь будет создать революционную переводческую компьютерную программу. Пола переполняет гордость как за эту женщину с копной светлых волос, так и за проект, который, вне всякого сомнения, является самым важным лингвистическим проектом из когда-либо представленных норвежскими учеными. Честь создания этого проекта принадлежит в том числе и ему: «РЕВ 21» — их с Нанной детище.
Он хорошо знает эту речь, он помогал написать ее, отточить формулировки и отрепетировать прочтение. Слова проносятся мимо него, как старые знакомые, он едва успевает поздороваться с ними, кивает, узнавая их, не слишком прислушиваясь к тому, что говорит Нанна. И снова начинает думать о ребенке, об их с Нанной ребенке, о еще не рожденном и даже не зачатом ребенке. О маленькой девочке с растрепанными косичками.
Нанна дошла до того места, где описывается сохранение культурно-языковых особенностей в переводческих программах. Сидящие вокруг него с интересом слушают, некоторые, вероятно журналисты, записывают. Пол по непонятным причинам начинает думать о Ринкель, и живот его скручивает внезапная боль. Подумать только, что было бы, если бы она появилась здесь с диким опухшим лицом, выкрикивая абсурдные обвинения! Но такого не случится, Ринкель сегодня сюда не придет.
Его нечистая совесть рисует ее, поблекшую, посеревшую, постаревшую раньше времени, одиноко сидящую в своем доме в городе Бё губернии Телемарк. Но почему его мучает чувство вины? Этого он не может понять. Он не сделал ничего, кроме того, что должен был сделать. Ринкель получила только то, чего заслуживала. Он заглядывает во все закоулки своего сознания, но не находит ни одной причины для угрызений совести. Вообще-то говоря, для Ринкель все закончилось не так уж плохо, думает он. Она сидит, сытая, с гладко зачесанными волосами, красивая, как никогда, за письменным столом в сердце Телемарка и выполняет административную работу, рассчитывая на повышение жалованья, занимается сексом с молодыми любовниками и смеется над ним, Полом Бентсеном, рыцарем Нанны! Эти размышления успокаивают его, он какое-то время прислушивается к тому, что говорит Нанна, но как только слышит хорошо знакомые формулировки, доносящиеся с кафедры, моментально понимает, в каком месте текста она находится (внизу третьей страницы), и снова погружается в свои мысли, которые теперь кружатся все быстрее и быстрее вокруг одной темы — него самого.
Пол выпрямляет колени и осторожно вытягивает ноги. Хотя он этого не замечает, но инкрустированный дубовый паркет в зале начищен до блеска. У Пола есть основания гордиться и радостно смотреть в будущее. Его вклад в проект намного меньше работы, проделанной Нанной, но именно он нашел последний, ключевой фрагмент мозаики. Без него она бы не справилась.
Нанна говорит уже достаточно долго, но Пол знает, что ей предстоит прочитать еще несколько абзацев, а его вклад будет отмечен только в самом конце выступления, когда она станет благодарить всех остальных. Он сам так захотел. Нанна снова предлагала, чтобы они представили проект вместе, но он отказался. Он пожелал доверить это ей. Но скоро все узнают, что именно он, Пол Бентсен, разрешил загадку. Это он морозным январским днем вычислил местоположение глагольной фразы.
Сегодня вечером состоится торжественный ужин. Слева от Нанны будет сидеть декан, справа — Джек Миллз, а Пол сядет прямо напротив нее, и они предстанут пред всеми как пара.
Пол нетерпеливо ерзает на стуле и бросает взгляд в зал, туда, где сидит Джек Миллз, и — странно — начинает думать о том, с кем сегодня в Бё будет ужинать Ринкель. В последнее время о Ринкель говорили нечасто, в последние недели коридорная болтовня в основном касалась Нанны и ее выдающегося проекта. Поедая принесенные из дома бутерброды или булочки с бумажных тарелок, люди обсуждали предстоящую презентацию, выдвигая смелые предположения о том, кто на ней будет присутствовать. Ходили слухи, что согласился приехать сам Хомский, и что, скорее всего, прибудет Джек Миллз (красавчик Джек Миллз!).