Эскалатор с одной стороны холла ведет в кафетерий, в залы заседаний и на большую террасу на крыше. Вдоль другой стены, на расстоянии около тридцати метров от эскалатора, ведущего наверх, находится еще один, который ведет вниз. Стену у эскалатора наверх занимает огромный аквариум с морской водой высотой в два этажа. Только стоя на ступеньках и приблизившись к аквариуму вплотную, чтобы получше разглядеть рыбок, можно заметить, что эти рыбки — компьютерная анимация, и плавают они в виртуальном мире кораллов и сверкающего белого песка.
На другой стене, у эскалатора, ведущего вниз, тоже находится гигантский экран, и одним нажатием кнопки компьютерный дизайнер смог бы наполнить его водой и запустить в него разноцветных рыбок-клоунов и рыбок-хирургов, но эта стена посвящена цитатам из научных трудов. Каждый раз, когда кто-нибудь опубликует научный труд, будь то курсовая, диплом, диссертация, статья или книга, его помещают в электронную библиотеку кафедры. Автора при регистрации просят выделить предложение или два, которые затем будут выведены на огромный экран рядом с эскалатором. Эти цитаты пишутся разными цветами: небесно-голубым, синим, желтым, лимонным, серебряным; они медленно перемещаются по стене, так что тоже чем-то похожи на рыбок. Когда сотрудники кафедры едут на эскалаторе в кафетерий или из него, они могут прочитать цитаты из трудов коллег или студентов. Большинство пользуется случаем, чтобы насладиться собственной мудростью.
Пол в холле выложен белым мрамором. За стойкой администратора, за лифтами и лестницами, ведущими в кабинеты сотрудников, находится дзен-садик размером около десяти квадратных метров с круглыми камнями и маленьким красным мостиком, ведущим через узкий ручей, который заканчивается фонтанчиком. Там стоит низкий деревянный стол и два шезлонга в стиле Ле Корбюзье (комбинация, которую можно посчитать почти гениальной или возненавидеть как апогей дурного вкуса). Здесь можно в тишине и покое обсуждать футуристическо-лингвистические проблемы.
Кафедра футуристической лингвистики очень молодая, она появилась на свет благодаря огромным ассигнованиям из государственного бюджета. Их предоставления добился министр, который наверняка испытывал слабость к языкознанию, после интенсивного лоббирования со стороны некоторых сотрудников гуманитарного факультета (только что переименованного и до того называвшегося историко-философским факультетом), обладавших даром убеждения и умевших расположить к себе, к тому же распоряжавшихся крупными суммами денег, выделенных на представительские расходы.
Иные политики оставляют глубокий след в истории. Многие начинают войны, некоторые прекращают их, другие возводят себе памятники или обелиски, одни прокладывают дороги в родных местах, другие проводят большие и маленькие реформы государственной администрации, школьной или университетской системы в надежде на то, что это обеспечит им место в книге вечной памяти. Один такой политик построил здание новой лингвистической кафедры из гранита, мрамора, стекла и стали.
На этой кафедре работает около ста человек, чуть меньше семидесяти из них занимаются наукой, как, например, Фред Паульсен, Ханс Хольстейн, Эдит Ринкель и Пол Бентсен, а теперь еще и Нанна Клев. На кафедре футлинга пять отделений: синтаксиса, морфологии, фонологии, прагматики и технического обеспечения. Отделения подразделены на нормативные и дескриптивные секции. Нормативные секции выясняют, каким язык должен стать в будущем, работают над ассимиляцией заимствованных слов и определением степени пуризма и, естественно, занимаются диалектами. Небольшая группа ученых, скажем, трудится над созданием подходящего диалекта для нового городского района, расположенного вокруг здания оперного театра.
Изменения правил правописания также являются важной темой для нормативистов футлинга. В Норвегии существует устойчивая традиция регулярного внесения изменений в правописание (реформы 1907, 1917, 1938, 1959, 1981 и 2005 годов), и отдельная группа исследователей работает над планированием будущих реформ. Их труд осложняется все более заметным воздействием на язык функции автоматической обработки текста и компьютерного языка, что снижает значимость узуса — привычного словоупотребления. Раньше правила письма или спряжения глаголов изменялись в соответствии с принятой речевой практикой, потому что тогда на развитие языка влияла живая человеческая речь. Но теперь, при наличии программ, автоматически контролирующих правописание, такие изменения, возможно, будут происходить все реже и реже. Демократическая эра в орфографии закончилась, теперь власть перешла к «Майкрософту» и другим компьютерным компаниям. Все это, естественно, необходимо досконально изучить, довести до сведения общественности и архивировать.