Паульсен любит водить в коридор четвертого этажа своих студентов на самой первой лекции. Заведующий кафедрой не обязан читать лекции, но Паульсену нравится преподавать, поэтому обычно он читает вводный курс в историческую, современную и футурологическую лингвистику («ФУТЛИНГ 100»).
Паульсен преподает вводный курс и принимает зачеты почти тридцать лет и до сих пор радуется, когда может удивить студентов. («Да, фонемы произносятся немного по-разному, в зависимости от ситуации. Си и со — произнесите это громко, протяните звук „с“ и обратите внимание на то, что ваши губы не округлены, когда вы говорите си и округлены, когда вы говорите со».)
В начале каждого семестра Паульсен стоит в коридоре и показывает фигуры из плексигласа. Студенты смотрят на него с любопытством.
— Что это, как вы думаете? — спрашивает Паульсен.
— Искусство, — возможно, ответят некоторые студенты.
— Пластик в зеленом свете, — предположат другие.
— Нет, — говорит Паульсен и делает долгую паузу, — вот здесь вы ошибаетесь. — Его распирает от нетерпения, как ребенка, который собирается вручить маме подарок, сделанный собственными руками. Он продолжает дрожащим голосом: — Это лингвистика, друзья мои. Это «Бесцветные зеленые идеи яростно спят».
Студенты задирают головы и рассматривают потолок.
— Что? — говорят самые смелые.
— Это генеративная грамматика, — заявляет Паульсен. — Это крупнейший из ученых. Король! Это Хомский.[33] Вы слышали о Хомском?
Потом Паульсен ведет студентов в аудиторию, где оставшееся время посвящает разбору, возможно, самой известной цитаты из Хомского.
— Бесцветные зеленые идеи яростно спят, — вещает Паульсен. — Попробуйте на вкус эту фразу. Прислушайтесь к ней!
Он объясняет, что безупречное с точки зрения грамматики предложение может быть лишенным смысла. Он заполняет доску примерами из детской и афатической речи, доказывающими, что иногда грамматически несовершенное (с точки зрения языка взрослых) предложение вполне понятно. И студенты никогда этого не забудут. Предложение Хомского и тезис о том, что синтаксис и морфология с одной стороны и семантика с другой стороны не зависят друг от друга, остается у них в головах.
Для преподавания на более высоком уровне Фред Паульсен не годится, но студенты вводного курса любят его в той же мере, в какой боятся Эдит Ринкель.
Кабинет Пола располагается на третьем этаже и выходит окнами на район Гаустад. На этом этаже находится отделение футуристической морфологии. Пол предпочитает не пользоваться лифтом, а подниматься по лестнице. Его длинные ноги шагают через ступеньку, и ему нравится чувство легкого превосходства, которое он испытывает, поднимаясь по лестнице рядом с нетренированными, а потому задыхающимися коллегами. Длинный светлый коридор выстелен березовым паркетом (как и на всех этажах), а стены выкрашены золотистой краской.
Кабинет Эдит Ринкель находится почти посередине коридора, напротив кабинета Пола. После того как в субботу днем Пол вернулся домой с конференции в Амстердаме (а сейчас был уже понедельник), он почти не думал о Лоне, зато много думал о Ринкель.
Пол сел в кресло, заложил руки за голову и потянулся. Он вобрал воздух носом и выдохнул ртом, при этом его нижняя губа немного выпятилась. Он вздохнул. Перед ним на столе лежали билеты на поезд и квитанция об оплате гостиницы. Большинству сотрудников не особенно нравится писать отчеты о командировках, во время обеда за столиками кафе часто можно услышать жалобы на необходимость заполнять бланки. Пол при каждом удобном случае рассказывает желающим его выслушать, что ему вообще нравятся бланки как таковые, а особенно бланки отчетов за командировки. Он предпочитает заполнять их по старинке, на бумаге, а не в электронном виде на интернет-сайте кафедры.