Проснувшись окончательно, Эрик понял, что он в Больничном Крыле. Он чувствовал себя усталым и больным, но боль в ноге исчезла. Чарльз спал рядом с ним — кто-то сдвинул две кровати вместе, и Чарльз частично лежал на половине его, прижимая к губам их переплетенные пальцы.
На них обоих были надеты больничные пижамы. У кровати Чарльза стоял небольшой столик с разнообразными букетами, открытками и маленькими мягкими игрушками — возможно, от Долли.
Он отвлекся от них, уделяя внимание Чарльзу. Эрик разглядывал, как поднимается и опадает грудь от вдохов, мельчайшие движения ресниц, и очень нежно провел ладонью по его щеке, чувствуя, что хочет ощутить тепло его кожи.
Шоу был мертв. Чарльз был жив. Эрик чувствовал себя так, как будто ничто больше не сможет заставить его побеспокоиться.
— Наконец-то вы проснулись, профессор Леншерр, — проговорила мадам Помфри, приближаясь к нему с кувшином синей жидкости, от которой пахло жимолостью и еще чем-то гадким. — Садитесь и выпейте полный стакан вот этого. Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — ответил Эрик, садясь. — Как Чарльз?
Чарльз заморгал при появлении мадам Помфри; улыбнувшись Эрику нежно и устало, он принял сидячее положение. Медленно, неуклюже.
Используя только свои руки.
Мадам Помфри заметила, что Эрик смотрит, и Чарльз тоже это заметил.
— Выпейте это, профессор Леншерр, я вернусь и осмотрю вас, — она протянула ему стакан с голубой жидкостью и с поспешностью ушла.
Эрик отставил стакан, даже не посмотрев на него.
— Чарльз.
— Вы с Долли поправляетесь, даже шрамов не останется, — весело проговорил Чарльз. — Долли уже выписали, вокруг нее постоянно Поттеры, пока дядя не заберет ее домой. А это зелье помогает после кровопотери, тебе бы стоит выпить его прямо сейчас.
— Чарльз.
— У тебя было сквозное ранение от абсолютно не-волшебного оружия, так что это вовсе не проблема.
— Чарльз.
Широкая улыбка исчезла.
— В моем случае все сложнее, конечно.
Эрик коснулся ладонью щеки Чарльза, провел к волосам. Сглотнув, Чарльз подался навстречу прикосновению.
— Что можно сделать? — с огромным трудом Эрику удалось заставить себя говорить ровно и спокойно.
— Очень мало. Ты знаешь, как это бывает с проклятьями.
— Куда оно… как далеко ты можешь…
— Ничего ниже талии. Вообще ничего. Как будто меня разрезали напополам, — Чарльза немного трясло, и Эрик чувствовал это. Он только притянул его ближе, собираясь обнять…
— Хорошо, мистер Поттер, но всего на минутку, — донесся голос мадам Помфри, в котором слышалась досада, и в комнате оказалась просто толпа людей.
— Профессор Икс, вот еще цветы, эти от Виктуар…
— Вы чувствуете себя лучше, профессор?
— А директор правда мертв?
— Вы видели открытки, которые мы сделали, профессор Леншерр?
Эрику понадобилось какое-то время, чтобы понять, что к нему обращаются; он перевел взгляд на одного из своих первокурсников-слизеринцев.
— Открытки?
— Ага! Они вот тут!
Он не успел понять, что происходит; рой слизеринцев уже стянул со стола открытки, цветы, конфеты и…
Скорпиус Малфой протянул ему плюшевую акулу, обнажившую зубы в торжествующей ухмылке.
Дети буквально застыли, ожидая его реакции.
Чувствуя какой-то подвох, Эрик взглянул в их лица, на которых читалась и надежда, и неуверенность, посмотрел на акулу, повернулся к Чарльзу, рядом с которым тоже стояла толпа болтающих рэйвенкловцев. Чарльз, привычно широко улыбаясь, только изогнул бровь.
Эрик через силу ухмыльнулся — демонстрируя все зубы — и взял акулу.
Дети радостно рассмеялись и зааплодировали; одна из девочек помладше буквально кинулась на него в манере, которая совсем не напоминала объятие.
— Ладно, ладно, достаточно! — произнесла мадам Помфри, пробиваясь сквозь толпу с легкостью, говорившей о большом опыте. — Все ученики — вон. Вашим учителям нужен отдых. Вон!
— Скорпиус, останься, — проговорил мужчина, стоявший за толпой детей, и не замеченный Эриком раньше. Тот, кто говорил, обладал поразительным сходством со Скорпиусом: бледный, светловолосый, худой. У другого были черные волосы, очки и шрам в форме молнии на лбу.
Эрик постарался не пялиться.
— Я заберу своего сына домой на несколько дней, профессор Ксавьер, — проговорил бледный мужчина. — Уверен, что вы поймете, — он сжал плечо Скорпиуса так, что чуть не побелели костяшки пальцев. Выглядел он так, как будто больше всего ему хотелось сунуть Скорпиуса в корзинку и таскать за собой в ближайшем обозримом будущем. Тот же вполне вторил ему в этом желании, глядя вверх на отца с робкого рода обожанием.
— Конечно, — произнес Чарльз и сухо добавил: — Хотя я полагаю, что это вы должны прояснить с профессором МакТаггерт, поскольку она была назначена действующим директором в виду моего отсутствия. Несмотря на то, что никто из присутствующих не имел права делать подобное назначение.
Гарри Поттер — это точно был он — слегка покраснел.
— Я прошу прощения, если кого-то это задело, профессор, но, кажется, было важно поставить кого-то надежного на замену, и, поскольку она была единственным человеком, у кого не было истерики, когда она спустилась с крыши с мертвым директором и тремя серьезно раненными…
Чарльз отмахнулся, рассмеявшись.
— Нет, нет, конечно, вы правы, и я бы сам действительно выбрал именно ее. Похоже, я сам буду вне строя нес… несколько дней, — внезапная запинка в его голосе была словно нож в сердце. Эрику хотелось, чтобы эти люди ушли и можно было бы крепко обнять Чарльза и сказать ему, что все будет хорошо.
— Я не представился, простите, — произнес Поттер, протягивая Эрику ладонь. — Гарри Поттер, Главный Аврор — конечно, вы это знаете, вы мне писали. Это честь — познакомиться с вами, профессор Леншерр.
— Взаимно, — Эрик пожал ему руку, затем протягивая ладонь другому мужчине. — А вы, полагаю, Драко Малфой?
— Именно. Я не могу не поблагодарить вас, профессор, — вас обоих — за помощь, которую вы оказали моему сыну.
— Спасение наших жизней было хорошим началом проявить благодарность, — сказал Чарльз. — Эрик, ты уже потерял сознание, когда мистер Поттер и мистер Малфой помогли пробить стены, чтобы попасть в Церебро. Вы с Долли могли бы истечь кровью, если бы не их своевременное появление.
— В основном, стены помогли сломать Виктор и Армандо, — произнес Поттер. — Их сейчас здесь нет, они собирают доказательства. Все в ужасном хаосе, — он с мгновение выглядел совершенно опустошенным, и Эрик увидел в нем не Гарри Поттера, Главу Аврората, икону волшебного мира, а Гарри Поттера, отца трех детей, проведшего на ногах целые сутки, и человека, старше его самого едва ли на десять лет.
— Как у вас получилось прибыть так быстро? — спросил Эрик.
— Счастливое совпадение, на самом деле, — ответил Поттер. — Письмо, которое вы мне прислали, привлекло мое внимание через час после того, как Виктор принес другое ваше письмо, и… напрягающего разговора с моим старым другом Драко Малфоем, касавшегося письма от его сына. А в стопке рапортов Армандо Муньоза ваше сообщение оказалось последним, и он передал его как только смог. Полагаю, мы втроем сорвались из штаб-квартиры буквально в минуту, а мистер Малфой присоединился по дороге. Очень настаивал на этом, — взгляды, которыми они обменялись с Драко, и странное выделение слов “старый друг” говорили о долгой и сложной истории их взаимоотношений.
— Профессорам нужно отдохнуть, — произнесла мадам Помфри.
— Я понимаю, мадам Помфри, но, боюсь, что я должен узнать хотя бы об основных деталях событий прошлой ночи прямо сейчас. Я уверен, что вы поймете. Расследование о действиях профессора Шоу…
— Расследование? — ошарашенно переспросил Эрик. — Какое расследование? Этот человек мертв, что вы собираетесь сделать — запереть его труп в Азкабане?
— Неплохая идея, — пробормотал Поттер. — Но нам нужны доказательства того, что затевал этот человек, и кто еще мог об этом знать. Без обид, но о произошедшем прошлой ночью в Церебро мы знаем только с ваших слов и от Долли, хотя та и была отравлена.