Миров становилось все больше, на любой вкус и цвет. Туда утягивались все, чем-либо недовольные своей жизнью. У людей методично вырабатывали привыкание. Ни дня без игры, как ни дня без дозы. И сначала все были счастливы: снизился уровень агрессии и преступности, получила развитие литература и прочее искусство. Но чем дальше, тем хуже все становилось. И, в конце концов, мир разделился. В один ужасный день в нем выросло поколение хозяев и поколение рабов. И первые платили вторым, но не деньгами, а гейм-временем.
Осторожность и неторопливость агитаторов дала свои плоды. Когда люди поняли, что случилось, было уже поздно. И они махнули рукой. Ведь менять получившийся мир было слишком сложно. Тем более хозяева заботились о своих питомцах. Они даже сократили рабочий день всего до пяти часов в сутки. А когда особо выдающимся работникам стали дарить костюмы виртуальной реальности с полным циклом, то люди сами начали работать сверхурочно. Они с энтузиазмом бежали на работу, чтобы в конце дня получить заслуженный паек и провести незабываемый вечер в одном из Лучших Миров. Смешно, но даже проблему рождаемости удалось решить похожим методом. За реальных детей в Мирах давали нехилые бонусы. Конечно, в реальности существовала и третья сторона, просто держащаяся подальше от Лучших Миров. Но она предпочла не вмешиваться, живя по принципу: я никого не трогаю, и меня не тронут. А, возможно, тихо и тщательно готовила восстание. Но видимо слишком тщательно, ибо уж очень тихо.
А тем временем Лучшие Миры позиционировались как ответ на вопрос о смысле жизни, да и как ответы на все вопросы в принципе. Внушалось, что они идеальны. И это было практически правдой. Единственной проблемой Миров оставались случайные «зависы» в них. Люди теряли связь с реальностью и не могли самостоятельно выбраться, а значит, не могли принести пользу обществу.
Тогда в дело вступали гейм-стражи. Их придумали после смерти первого висяка: человек настолько поверил в игру, что, умерев там, умер в реальности. Этот случай произошел где-то в середине порабощения, и чтобы не допустить невыгодной тогда паники, молодцы подсуетились. Официальную версию вполне выражал слоган: «Ваша жизнь под надежной стражей». Людям внушали, что в какой бы беде они не оказались, их обязательно вытащат. Однако делалось это лишь для того, чтобы не терять полезные рабочие единицы: сейчас стражей посылали только за избранными. И право на помощь надо было или купить, или «заслужить». Основная задача стража – довести человека до финала игры. Тогда он спокойно возвращался в реальность. Если висяк вытягивался на середине, то либо сходил с ума, либо умирал от кровоизлияния в мозг. И тоже самое происходило, если стражу не удавалось убедить игрока, что он сам – часть игры.
Сначала стражами становились просто хакеры с чит-кодами. Они создавали персонажа и ломали игру на все подряд. Однако это угрожало стабильности виртуальных миров, поэтому со временем коды запретили, оставив к каждой игре по паре безопасных. Любой неавторизованный хакер, пытавшийся схитрить, получал ответ от защитной системы. И результат для него был непредсказуемым. Так что со временем в стражи стали брать только действительно выдающихся геймеров. Работали они в двух, максимум трех мирах. Каждому стражу приходилось прожить игру от и до как минимум по одному сценарию. Потому что он должен был стать частью мира, ибо позже любая оплошность могла привести к трагедии. Мозг висяка распознавал любой диссонанс. Поэтому перса прокачивали не столько ради его навыков, сколько ради своих. Правда доходили обычно только до среднего уровня: диссонанс уровня спасаемого и уровня стража тоже мог сыграть злую шутку.
Свое первое путешествие по лучшим мирам я когда-то начала именно с Хоррорленда. Тогда еще просто как геймер, но уже с желанием стать стражем. Мир, напичканный зомби, меня привлек как раз своей элементарностью. В отличие от братца я такое любила. Здесь все было настолько просто, что даже думать не приходилось: стреляй во все, что шевелится, и будет тебе счастье. За сотни часов наигровки каждый камушек стал родным, и каждое здание вдоль и поперек обследовано. Наверное, этот мир можно считать моей родиной. Если, конечно, братец правильно донес до меня смысл этого почти забытого понятия.
[….Загрузка завершена….]
Что ж, здравствуй, Хороррленд. Родной, когда-то любимый, вдоль и поперек избеганный. Здесь царит вечная ночь, тьму которой изредка прорезают либо горящие машины, либо еле светящие фонари, либо просто бочки с огнем на захламленных улицах. Кстати, увидел что-то подобное в первых локациях, знай – там опасно.