Лиззи продолжала читать. Журналистка рассказала о перспективах карьеры Эбби, процитировала ее шутку о том, как трудно быть самой любимой в стране уборщицей. Лиззи представила себе, как тяжело было Эбби шутить, когда она чувствовала себя несчастной.
Поддавшись порыву, Лиззи сняла трубку телефона и набрала номер Эбби. Если бы она не сделала этого сразу, то, наверное, потом не осмелилась бы. У Эбби, должно быть, миллион подружек, которые могут предложить ей поддержку и сочувствие. И все же Лиззи хотелось добавить к этому и свой голос.
У Эбби включился автоответчик, и Лиззи стала диктовать сообщение:
– Привет, Эбби, это Лиззи Шанахан. Знаешь, если у тебя плохое настроение после статьи в газете, то приглашаю тебя выпить кофе, а может, и чего покрепче. Я знаю, как бывает тяжело, когда распадается брак, а поговорить об этом не с кем. – Внезапно Лиззи пришла в голову мысль: а что, если Эбби подумает, будто она набивается на встречу, чтобы выведать подробности? – Эбби, я не хочу знать подробности, честное слово. Я просто подумала, что, может быть, тебе захочется поговорить. Я же тоже прошла через все это. Пока. – Лиззи положила трубку, неуверенная, правильно ли она поступила. Но ведь она действительно прошла через все это, разве не так?
После переезда в Данмор Грег и Эрин часто утром по воскресеньям гуляли по городу. Бродили по улицам, покупали воскресные газеты, завтракали в каком-нибудь кафе. Эта привычка появилась у них, когда они еще жили в Чикаго, и сохранилась в Данморе, хотя эти города ничуть не были похожи друг на друга. Однако в последнее время у Эрин из-за беременности не было сил на длительные прогулки, поэтому они выезжали из дома на машине, парковали машину недалеко от кафе и направлялись завтракать уже пешком.
Вот и сегодня этот ритуал повторился. Грег заказал себе кофе, а Эрин – две чашки чая. Грег, просматривавший газеты, воскликнул:
– Смотри, здесь интервью с Эбби! А я и не знал, что они с Томом разошлись… – Он быстро пробежал глазами текст статьи.
– Дай мне, – попросила Эрин.
Она, в отличие от мужа, внимательно прочитала статью, и сердце защемило от переживаний за Эбби. Эрин давно подозревала, что в семействе Бартон не все ладно, но Эбби ничего об этом не говорила.
– Я должна позвонить ей, – решила Эрин.
– Ты уверена? – спросил Грег. – Не такие уж вы близкие подруги.
– Возможно, – согласилась Эрин, – но мне она очень нравится. И я уверена, что она сейчас очень переживает и ей нужна поддержка.
Грег одобрительно посмотрел на жену. Сколько же в ней доброты и энергии. Его восхищало в ней это. Кто-то, наверное, и воздержался бы сейчас от общения с Эбби, но только не Эрин. Она лучше других понимала, когда человеку требовалась дружеская поддержка.
Услышав автоответчик, Эрин уже хотела было оставить сообщение, но в этот момент Эбби сняла трубку.
– Ой, Эбби, ты, оказывается, дома, – удивилась Эрин.
– Да, я дома. Боюсь выходить на улицу, вдруг на меня станут показывать пальцами и кричать: «Вон та женщина с телевидения, которая разошлась с мужем!»
Эрин засмеялась, и Эбби невольно последовала ее примеру.
– Я понимаю, что это звучит смешно, – сказала она.
– Да нет, вовсе не смешно, – ответила Эрин. – На твоем месте я, наверное, чувствовала бы себя точно так же и даже решила бы перекрасить волосы, чтобы меня никто не узнавал. Что ж, это все издержки славы.
– Да, пожалуй, – согласилась Эбби.
– Знаешь, – предложила Эрин, – может, тебе все-таки лучше выбраться из дома? Мы вместе появимся на публике и поставим в тупик всех критиков… Если, конечно, ты не занята, – добавила она.
Эбби была так тронута, что несколько секунд не могла говорить. Ей пришло множество сообщений с выражением сочувствия и поддержки от самых разных людей, включая Селину, Надю, Майка и, что ее удивило, мать Стеф Андерсон, Лизу. Но никто из них не предложил конкретных действий. Кроме Лиззи Шанахан.
– Да ничем я не занята, – ответила Эбби. – Джесс сейчас с Томом. Но только я знаю, что ты обычно проводишь воскресенья с Грегом.
– Грег сможет денек побыть без меня, – весело заявила Эрин. – Хватит ему часами глазеть на мой живот и постоянно бегать для меня за мороженым и кукурузой в початках.
– Знаешь, Эрин, я тут еще прослушала сообщение от Лиззи. Может, нам встретиться втроем и выпить кофе? – предложила Эбби.
– У меня идея еще лучше. Давай вместе заедем за Лиззи, заберем ее и поедем куда-нибудь обедать. Я все равно не пью, так что буду за рулем. А вы с ней можете затуманить головы коктейлями и даже малость поскандалить, если потребуется. Что скажешь?
– Отлично, – согласилась Эбби, с удивлением обнаружив, что у нее на глаза навернулись слезы.
Лиззи с радостью восприняла предложение подруги.
– Замечательно, Эбби. И ты заодно проветришься. Нет ничего хуже, чем в такие дни торчать одной дома и вспоминать прошлое.
– Эрин заедет за мной через полчаса, а потом мы приедем к тебе. Устраивает?
– Вполне, у меня как раз будет время привести себя в порядок.
Дебру не очень-то обрадовало, что у матери изменились планы. Ей нравилось в выходные неторопливо завтракать вместе с Лиззи, поскольку Дебра знала, что если ей во время завтрака захочется чего-нибудь еще, например тост или яйцо, то мать тут же выполнит ее желание. Приятно было снова чувствовать себя маленьким ребенком.
Однако Дебра оживилась, когда узнала, что к ним должна приехать Эбби Бартон, та самая Эбби, о разводе которой написала воскресная газета.
– Как ты думаешь, она расскажет нам подробности? – спросила Дебра.
Лиззи внимательно посмотрела на дочь.
– Ну, я не так сказала, – поморщилась Дебра. – Просто я подумала, что если вы подруги, то она может рассказать нам, что произошло на самом деле. Я же знаю, что журналистам обычно говорят всякую чушь.
– Дебра, я не верю своим ушам, – возмутилась Лиззи. – Речь идет о расторжении брака. И уж ты-то должна понимать, насколько это серьезная и болезненная тема.
Дебра пожала плечами:
– Подумаешь, если я смогла пережить разлуку с Барри, то и она вполне переживет расставание со своим, как его, Том, да?
Лиззи задумалась о том, какое будущее может ожидать Дебру и Барри. Она надеялась, что они помирятся, однако, судя по тому холодному тону, которым Дебра говорила о Барри, она не собиралась возвращаться к нему. Лиззи изумляло, как Дебра может быть такой бессердечной по отношению к человеку, за которого она так хотела выйти замуж. Может, Дебра просто умело скрывает, что ее сердце разбито разлукой с Барри? Или же она действительно не испытывает к нему никаких чувств? Если так, то это самое страшное.
Впервые Лиззи задумалась о том, правильно ли она воспитывала Дебру. Вот ее собственная мать хотя и любила своих дочерей, но была с ними очень строга. А Лиззи старалась не быть строгой матерью, она считала, что следует потакать желаниям детей. И дети знали, что их обожают, потому что им каждый день твердили, какие они умные и талантливые.
Джо, похоже, такая система воспитания не испортила, он вырос умным и добрым парнем. А вот с Деброй, видимо, не получилось. Чем больше времени они проводили вместе, тем чаще Лиззи замечала, что Дебра никогда не обращает внимания на то, что ее слова могут обидеть других людей.
– Дебра, одно дело – расстаться через несколько месяцев после свадьбы, и совсем другое – после семнадцати лет совместной жизни. – Лиззи хотелось добавить, что, на ее взгляд, Дебра вовсе не переживает разлуку с Барри, но она промолчала.
– Ну, пожалуй… – согласилась Дебра, намазывая тост маслом. – Готова поспорить, что Эбби отсудит у мужа большие деньги. Вон у них какой дом на Бриарлейн. Он стоит не один миллион.
– Не думаю, что в данный момент Эбби беспокоит денежный вопрос, – холодно бросила Лиззи.