– Но, дорогой, я не хочу отрывать тебя от интересной беседы, – проговорила Эбби, нарочито подчеркнув слово «дорогой».
– Да, побудьте еще немного, – попросила блондинка. – Может быть, выпьем еще?
– Правда, давайте? – поддержала ее подруга.
Том посмотрел на жену. Он обожал, когда его окружали внимательные слушатели, – это было его слабостью.
– Ну конечно, оставайся, – легко согласилась Эбби, на лице которой уже появилась профессиональная маска. – Вообще-то мне еще надо поговорить с некоторыми людьми. Просто я подумала, что Джесс скучно одной без нас. Это наша дочь, – вежливо пояснила она блондинке.
С улыбкой на лице Эбби вернулась к гостям, среди которых отыскала Селину.
– Хочешь, чтобы я еще с кем-то поговорила? – предложила Эбби.
– Эбби, ты что-то очень раскраснелась, – с удивлением заметила Селина. – Все в порядке?
По дороге домой они молчали. Эбби, пользуясь тем, что дорога требовала сосредоточенности, внимательно смотрела вперед. Наверное, она все же переборщила и зря так расстроилась. Том просто проявил вежливость. Он объяснил, что это Селина попросила его развлечь девушек.
Том выпил несколько бокалов вина и расслабился после трудного рабочего дня. Вот и все, ничего более. И возможно, уже хорошо, что рядом оказались благодарные слушатели. Том всегда говорил, что мысли учеников школы, в которой он работал, были настолько заняты предстоящими экзаменами, что ребята не слушали ничего, кроме того, что было с этими экзаменами связано.
– Я устал, – протянул Том, зевнув и даже не прикрыв рот ладонью. – Эти обязательные вечеринки всегда утомляют.
Злость Эбби вспыхнула с новой силой, и она была вынуждена закусить губу, чтобы не напомнить мужу, что совсем недавно в обществе молоденьких девиц он вовсе не выглядел утомленным. Вместо ответа Эбби промычала что-то нечленораздельное.
– Что с тобой? – спросил Том.
– Голова разболелась. – И это было правдой. Приступ раздражения всегда вызывал у Эбби головную боль, поскольку приходилось крепко сжимать челюсти.
– Хм… – буркнул Том, откинул голову на подголовник и закрыл глаза. Он мог спать где угодно.
Эбби крепко сжала пальцами рулевое колесо, думая о том, что все-таки следовало бы сказать этой блондиночке что-нибудь более резкое, чтобы поставить ее на место. Вот если бы Том уделял жене столько внимания!
Глава 3
В выходные каждый из членов семьи занимался исключительно своими делами. Почти всю субботу Джесс просидела в своей комнате за уроками. И только ближе к вечеру Эбби отвезла ее к Стеф, где девочки стали готовиться к вечеринке, которую устраивала их подружка. Эбби разрешила Джесс переночевать у Стеф и даже не стала возражать, когда в воскресенье позвонила мать Стеф и попросила, чтобы Джесс осталась у них на обед.
Том всю субботу провел на репетиции школьного драмкружка и вернулся домой поздно. В воскресенье он сказал Эбби, что будет весь день готовиться к занятиям, и с сосредоточенным выражением лица расположился за кухонным столом, разложив перед собой свои бумаги. Чувствуя себя всеми покинутой, Эбби взяла газеты и удалилась в гостиную. Она включила телевизор и стала листать газеты, пока в конце концов не задремала. Проснулась Эбби уже вечером, когда Джесс вернулась домой и громко хлопнула дверью.
– Как прошла вечеринка? – спросила Эбби, выходя в прихожую, чтобы поздороваться с дочерью.
– Скукотища, – буркнула Джесс. Вечеринка действительно получилась для нее невеселой. Там были парни, которых Джесс раньше не знала, но они не выразили ни малейшего желания пообщаться с ней. А вот Стеф пользовалась большим успехом, что еще больше огорчало Джесс. Они со Стеф дружили с пяти лет, и вот теперь Стеф легко вошла в это чудесное общество молодежи, а она, Джесс, словно так и осталась ребенком, разглядывающим эту интересную жизнь только через витрину. Однако не стоило говорить об этом матери. Она все равно не поняла бы. – Я пойду к себе, – сказала Джесс, поднимаясь по лестнице. А Эбби осталась в прихожей, чувствуя себя совсем несчастной.
Утром в понедельник Эбби проснулась, когда Том поставил на столик рядом с будильником чашку чая. Это была его единственная домашняя обязанность, и даже после семнадцати лет совместной жизни он исправно выполнял ее.
– Уже пятнадцать минут восьмого, – напомнил Том.
Пребывая еще в полудреме после беспокойной ночи, Эбби вздохнула и подумала, что хорошо бы полежать еще хотя бы пять минут. Но нет, она не могла себе этого позволить. Заставив себя подняться с постели, Эбби глотнула горячего чая. Она любила горячий чай, и Том умел заваривать именно такой чай, какой ей нравился. Том был «жаворонком», и к тому времени, когда Эбби спускалась на кухню, он уже успевал сделать тосты, выпить кофе и прочитать половину газеты. Джесс как-то пошутила, сказав, что они счастливая семья потому, что мама «сова», она сама полуночница, а папа «жаворонок», и поэтому они никогда вместе не встречаются. Правда, больше Джесс ни разу не сказала, что они счастливая семья.
Эбби сделала еще один глоток чая и потянулась за телевизионным пультом. Она любила утренние передачи, но понимала, что смотреть их так же опасно, как и валяться в постели лишние пять минут. В конце каждого сюжета объявлялось, что зрителей ждет еще много интересного, и так заманчиво было бы лежать в постели и дожидаться показа весенней моды или слушать рассказ об отдыхе в Австралии. Это ведь так интересно…
Пройдя в ванную, Эбби почистила зубы. Из зеркала на нее смотрела женщина с растрепанными волосами, припухшими глазами, увядшей кожей и бледными губами, терявшимися на лице. Без макияжа она даже с новой прической походила на стареющего клоуна.
Ей срочно требовалось посетить салон Салли.
И Джесс, и Том удивились, когда через двадцать минут Эбби спустилась в кухню причесанная, с макияжем, в джинсах и в одном из своих самых любимых джемперов из светло-желтой ангорской шерсти.
– По-моему, ты сегодня не собиралась на работу, – заметил Том, намазывая маслом тост.
Эбби бросила на него раздраженный взгляд, но Том спрятался за газетой.
– Ты же говорила, что сегодня будешь работать дома, – добавила Джесс.
– Верно, – ответила Эбби, ласково улыбаясь дочери. – Но это не значит, что дома можно ходить в чем попало, так недолго и опуститься.
Она взяла миксер и стала доставать из холодильника фрукты, чтобы сделать себе коктейль.
– А по-моему, глупо наряжаться, когда ты дома, – это только напрасная трата времени, – равнодушно пожал плечами Том, не отрывая глаз от газеты.
– А если кто-то зайдет? Я не хочу выглядеть неряхой, – возразила ему Эбби.
– Какой смысл наряжаться на тот случай, если вдруг кто-то зайдет? – спросил Том. – А ты всегда выглядишь хорошо.
Эбби аж замерла от этих слов. Хорошо? Она всегда выглядит хорошо? Тогда почему же она не услышала искренности в этих словах? Почему Том произнес их каким-то профессиональным тоном? Вроде как: «Ваш сын учится хорошо, миссис Х, не блестяще, но хорошо».
А Эбби не желала выглядеть хорошо. Она хотела выглядеть потрясающе, как та белокурая куколка, которая кокетничала с Томом на вечеринке.
Вытащив из холодильника пакет с малиной, Эбби швырнула его на стол. Интересно, ее муж всегда был таким бестактным или же стал таким только недавно?
Когда Том и Джесс ушли, Эбби целый час занималась уборкой в доме. Затем уселась за большой стол в своем кабинете и принялась листать ежедневник. Теперь у нее было два ежедневника: официальный, в замшевом переплете, который вела ее помощница Катя, и собственный, маленький, в цветастой обложке, в который Эбби лично записывала то, что ей следовало запомнить, например, время завтрашней встречи в компании «Бич» с новым исполнительным продюсером, которому также предстояло возглавить новый отдел заказов.
Когда Эбби была не слишком загружена, Катя работала всего два дня в неделю, если же Эбби была занята, то три дня в неделю. Поскольку у Кати было двое маленьких детей, ее очень устраивал такой график. Когда Эбби снималась в телепередачах, Катя находилась в ее доме и отвечала на телефонные звонки, послания поклонников, принимала новые предложения. А когда у Эбби не было съемок, Катя оставалась у себя дома и связывалась с Эбби по телефону.