– Да я и сам хотел уходить, Кулибины[14]. – Жмуркин хлестанул своим прутом по стене. – А ржавчину надобно уксусом поливать. В механики метите, а такой ерундистики не знаете! Мопед купили…
– Это не мопед, – сказал Генка. – Это мотоцикл.
– Все равно, – сказал Жмуркин. – Все равно рухлядь.
И ушел.
Генка встал и закрыл дверь в сарай. Стало темно. Тогда Генка забрался на табуретку и раздвинул доски на потолке. Сверху пробился свет.
– И чего он все к нам лезет, этот Жмуркин? – спросил Витька.
– А с ним больше никто не хочет водиться, вот он к нам и ходит. Скучно ему, бедолаге. А мы его терпим. Да он безобидный, в общем-то…
Генка спрыгнул на пол, взял ключи и попытался открутить гайки еще раз. Бесполезно.
Генка ругнулся и принялся думать. В этот раз он думал так: скручивал из алюминиевой проволоки косички и раскручивал их обратно. Скручивал и раскручивал.
– Может, попробуем? – перебил Витька Генкины раздумья.
– Чего попробуем? – буркнул Генка.
– Ну это… уксус. Вдруг поможет?
Поскольку Генка жил гораздо ближе, чем Витька, за уксусом пришлось бежать ему. Кроме уксуса, Генка притащил еще бутерброды и бутылку воды.
– Главное – не перепутать воду с уксусом, – сказал Генка.
Он аккуратно срезал с уксуса пробку и полил все болты и гайки, крепившие двигатель к раме.
– Теперь надо подождать. – Генка вернулся на табуретку. – Минут двадцать.
– Подождать так подождать… – Витька сел было на другую табуретку, но тут же подскочил от боли.
– Тебе подушку надо с собой носить, – посоветовал Генка. – Ремнем привязывать ее к заднице, и все будет хорошо.
– Потерплю, – мужественно сказал Витька. – Пострадаю за правое дело. Ты лучше скажи, что мы дальше будем делать. С двигателем. Ты вообще когда-нибудь мотоцикл починял?
– Пилоту не обязательно уметь чинить мотоциклы, – ответил Генка. – Но ты не волнуйся, мотоциклы я умею ремонтировать. Нас учили. К тому же у меня есть это.
Генка предъявил Витьке книжку «Ремонт мотоциклов в полевых…». Что там было «в полевых», было неясно – какой-то варвар выдрал из обложки книги изрядный кусок.
– Так там про мотоциклы, – усомнился Витька. – А у нас ведь все-таки мопед.
– Разницы никакой. Мопед даже проще чинить. И не называй его мопедом, ему это не нравится. Говори – мотоцикл. Главное, нам разобраться с движком. Там трещина. По самому картеру.
– По чему? – не понял Витька.
– По картеру. Объясняю для села.
Генка наморщил лоб, вспоминая определение. Потом выдал мерзким полуказенным голосом:
– Картер – неподвижная деталь двигателя, служит для опоры рабочих деталей и защиты их от загрязнения. Нижняя часть картера является резервуаром для смазочного масла…
– Откуда это? – удивленно перебил друга Витька.
– А, в секции заставляли учить, – отмахнулся Генка. – Материальная часть называется. Пока материальную часть не выучишь – к мотоциклу не подпустят. До сих пор помню: картер, демпфер, жиклер-шмуклер и так далее. А если совсем упрощенно и тупо, то картер – это… ну… днище двигателя, что ли…
– Круто… Слушай, Ген, ты мне давай объясняй, как все эти железины называются и для чего они нужны.
– Ладушки, – согласился Генка. – Без проблем. Я тебе еще другую книжку принесу. «Краткая техническая энциклопедия» называется. Будешь повышать свой уровень. А по днищу и в самом деле трещина.
– Можно заварить, – предложил Витька.
– Заварить не пойдет. Там ведь алюминиевый сплав, сварка толком не ляжет. К тому же тебе никто сварочный аппарат не даст. Да у нас и не получится. Надо по-другому.
– Если не сварка, тогда что?
– Смотри, – Генка вооружился прутиком и стал чертить по песку. – Я в книжке прочитал. По обеим сторонам трещины высверливаем отверстия, затем берем алюминиевую пластину и точно по этим отверстиям высверливаем новые отверстия. Накладываем пластину на трещину и стягиваем болтами. Неплохо держит. Только тут обычной дрелью не взять, оборотов не хватит. Надо на сверлильном станке. А станок такой только на заводе. Так что станка, считай, нет. Вернее, он где-то есть, но нам его никто не даст.
– Это точно, – вздохнул Витька. – У Хавана наверняка есть, но он уж точно не даст.
Генка задумался и стал зло хлестать себя прутиком по башмаку.
– Я знаю, где еще есть, – сказал Генка. – Лаврушку помнишь?
– Куликова?
– Угу. Только он не любит, когда его так называют, он ведь Лаврентий на самом деле. И ему уже шестьдесят. Он теперь на цветмете работает, на приемном пункте. И парни наши с ним. Те, что школу закончили. Я туда как-то с отцом ходил, алюминий сдавали. Там есть станок. А Лаврушке бронза нужна. Знаешь, сколько бронза стоит?