Не менее радикальные эксперименты проводились в области содержания стиха. Рождение новой поэтики было ознаменовано творчеством символистов (к их числу можно отнести 3. Гиппиус и Д. Мережковского, К. Бальмонта, А. Белого, раннего Блока). Суть творчества символистов сводилась к попытке запечатлеть в стихах некую неведомую высшую потустороннюю реальность, при этом любой образ в стихотворении приобретал особую нагрузку, становился символом того, что невозможно выразить или передать точно словами. Поэзия символистов осложнялась религиозными исканиями, вызывала у читателей цепочки ассоциаций. Так, например, трудно определить, что выражает в стихах А. Блока образ Прекрасной Дамы — это и возлюбленная, и мировая душа, и Россия.
В 10-е годы XX века стало ясно, что символизм исчерпал себя, трудно было найти что-то новое, оставаясь в рамках этого литературного течения. В определенном смысле преемниками символистов становятся акмеисты — литературное объединение, разнородное по своей сути (например, акмеистами были Н. Гумилев, О. Мандельштам и А. Ахматова — поэты, в творчестве которых трудно было найти что-то общее). Объединяло акмеистов только то, что молодые поэты, в отличие от символистов, уделяли основное внимание не внутреннему миру, описанию «идеальной природы», а внешнему, тщательно, до мельчайших подробностей изображая земную, обыденную жизнь.
Ярким представителем акмеистов была молодая поэтесса А.А. Ахматова. Анна Ахматова прожила долгую и трудную жизнь, полную горя, лишений, ей суждено было пережить расстрел мужа, арест сына, Вторую мировую войну.
Ахматову можно считать родоначальницей «женской» поэзии. «Я научила женщин говорить», — писала она. В её творчестве нашли отражение основные находки поэзии Серебряного века.
Общий пафос творчества Ахматовой можно охарактеризовать как предельное ощущение жизни. Первых читателей Ахматовой потрясло то, как точно и остро поэтесса описывает в своих стихах реалии внешнего мира; её пристрастие к деталям, передающим глубину внутреннего чувства, душевной жизни. Как отличалось от привычной символистской расплывчатости первое четверостишие стихотворения «Песни последней встречи»:
В этих строках душевное смятение лирической героини передается простым незаметным жестом, но за простотой скрывается глубина и трагизм любовного переживания.
Любовная лирика занимает центральное место в творчестве Ахматовой. Но в её стихах отношения между мужчиной и женщиной приобретают новый смысл. Мужчина в её стихах всегда предстает сильным и мужественным, он — надежная защита и опора:
Но в любовных отношениях у героини Ахматовой нет страсти, есть, скорее, невыразимая нежность, желание, разбивающееся о невозможность быть вместе, «заветная черта», которую «не перейти влюбленности и страсти» («Есть в близости людей заветная черта», 1915). В стихотворении «Двадцать первое. Ночь. Понедельник» (1917) лирическая героиня Ахматовой называет любовь выдумкой «бездельника», сама же она не верит в глупую выдумку, потому что ей открылась «тайна»:
Отречение Ахматовой от земной любви, ощущение греховности страсти связано с особой религиозностью поэтессы. Её природная, почти крестьянская набожность связывают её творчество с церковными мотивами в поэзии так называемых «крестьянских» поэтов: Есенина, Клюева. Однако религиозность Ахматовой отличается от мистических исканий символистов. В иных своих стихах героиня Ахматовой предстает настоящей мудрой послушницей.
Для поэтессы характерна тема отречения «от земного всякого блага», которая пройдет через все её творчество. «У своего ребенка хлеб возьми, / Чтобы отдать его чужому», — звучит в стихотворении «Земной отрадой сердца не томи» (1921). Наибольшей силы эта тема достигает в стихотворении «Молитва» (1915), где лирическая героиня готова принести в жертву все, что ценно для неё («и ребенка, и друга, и таинственный песенный дар») ради славы и величия России.