«Седой, ты видишь, сегодня мяч принял Дядя Сэм».
К несчастью, головные британские транспортные самолеты прибыли в зону высадки раньше намеченного срока. «Тайфуны» еще не успели подавить зенитки. Истребители-бомбардировщики метались между неуклюжими «Дакотами», выпуская ракеты даже после того, как в небе появились первые парашюты. Мы пришли в ужас, когда увидели несколько разрывов тяжелых снарядов среди парашютистов.
Исключая не полностью уничтоженные зенитки, операция «Версити» прошла вполне успешно. Прежде чем лечь спать, мы услышали, что ситуация на другом берегу Рейна находится под контролем. Финальный удар, который привел к безоговорочной капитуляции Германии спустя 6 недель, начался хорошо.
Рано утром позвонил Гарри Бродхерст. Закончилась моя служба вместе с канадцами. Я должен был отправиться в Эйндховен и принять у Дэвида Скотт-Малдена командование 125-м крылом. Командир группы хотел перебросить это крыло, вооруженное новейшими «Спитфайрами XIV», на первый же аэродром, который будет захвачен восточнее Рейна. Он был уверен, что до конца войны нас ждет еще много воздушных боев. Одновременно я получил четвертую нашивку. Бродхерст поздравил меня, но подчеркнул, что скоро я потеряю ее, то есть буду понижен в звании после окончания войны. Вот таким бодрым напутствием он и закончил разговор.
Пока Вэрли паковал одежду и ловил Лабрадора, я отправился на стоянку моих — бывших моих! — эскадрилий, чтобы попрощаться. Прошло более 2 лет с того дня, как я возглавил первую канадскую часть. Кое-кто из пилотов летал со мной много раз. Между нами установились прочные узы боевого братства, о которых знают только те, кто сам сражался. Я в последний раз глянул на свой «Спитфайр», вместе с которым за 12 месяцев мы совершили почти 200 вылетов. Теперь он выглядел усталым и потрепанным, слабо напоминая сверкающего красавца, которого я выбрал в Дигби. Однако он еще мог отлично сражаться. Заплатка на корне крыла напоминала о моем бое с «Месершмиттами» над Сеной. Я пожал руки всему наземному персоналу. Лишь когда мы затряслись по булыжной дороге в Эйндховен, я понял, что закончился целый период моей жизни.
Глава 19.
Роковое небо
Дюжина «Спитфайров XIV» кружила над Эйндховеном, когда мы с Вэрли прибыли на аэродром. Когда истребители рулили на стоянки мимо джипа, мы увидели, что большая часть пилотов использовала оружие во время вылета. Поттом узнали, что это были парни из 130-й эскадрильи которая только что сбила 7 «Фокке-Вульфов». Это был великолепный прием, и он предвещал хорошие бои в последние недели войны.
Моим лидером крыла был канадец Джордж Кифер, который летал со мной в составе авиакрыла Кенли. Джордж был все таким же тощим. У нас с ним состоялся долгий разговор о личном составе и действиях трех эскадрилий — 41-й, 130-й и 350-й, укомплектованной бельгийцами.
"Я полагаю, вы хотите иметь собственный «Спитфайр», как было, когда вы летали лидером крыла?»
«Вот именно, Джордж, — ответил я, ясно видя, куда он клонит. — Подберите мне хороший „Спит“, напишите на нем мои инициалы. Я полечу с вами завтра».
Услышав это, Джордж пригорюнился. Но я хлопнул его по спине и успокоил:
«У нас может быть только один лидер крыла, и это ты, Джордж. Но я не хочу перестать быть пилотом и буду летать 2 или 3 раза в неделю, чтобы не забыть, как это делается. Кроме того, парни перестанут меня уважать, если я буду сидеть на земле. Вы летаете эскадрильями, поэтому я не собираюсь отнимать у тебя работу. Когда мы полетим целым крылом, командовать будешь ты, а я возглавлю четверку или эскадрилью».
«Это прекрасно. Я пойду и подберу вам новенький „Спитфайр“, — ответил канадец.
«Все в порядке, Джордж. Но есть еще один момент. Я буду командовать первым вылетом на Берлин, когда он окажется в нашей досягаемости».
«Ладно, — рассмеялся Джордж. — В такой день я согласен лететь рядом».
Через 4 дня после форсирования Рейна мне сообщили, что для нас готов фунтовой аэродром. Я должен осмотреть его, и если он окажется пригодным, крыло должно немедленно перебазироваться туда.
Я взял с собой большую разведывательную группу. Мы пересекли реку по очень временному деревянному мосту и въехали в то, что осталось от маленького городка Везель. Бомбардировочное Командование нанесло по нему удар за несколько часов до форсирования реки, и от города остались только руины. Здесь и там на углах «улиц» стояли группы подозрительных молодых оборванцев. Мы заподозрили, что еще совсем недавно они ходили совсем в другой одежде, но сейчас у нас были другие дела, и мы оставили немцев в покое.
Новый аэродром находился в местечке Дамме. Но и здесь земля совершенно раскисла от дождей, поэтому «Спитфайры» летать с такого аэродрома не могли. Следовало дождаться, пока он просохнет. Я позвонил командиру группы и сообщил, что аэродром непригоден. Он ответил:
«Не имеет значения. Армия только что захватила более хорошее место. Это Твенте в Голландии, совсем рядом с немецкой границей. Немедленно перебрасывайте свое крыло туда».
Мы свернули лагерь и помчались в Твенте. Аэродром раньше использовали Люфтваффе, но его бетонные полосы бомбились много раз и сейчас выглядели довольно подозрительно. Зато восточнее, на опушке леса, находился симпатичный зеленый лужок. Земля там была достаточно сухой, и я решил, что он послужит гораздо более хорошей полосой, чем развороченная бетонка.
Во второй половине дня я уже кружил над Твенте на своем «Спитфайре». Я тщательно осмотрелся, чтобы убедиться, что позади меня никого нет, перед тем, как сесть на луг. Мы находились слишком близко к линии фронта, и я не хотел, чтобы меня атаковали, когда у меня будут выпущены шасси и закрылки. Я благополучно сел, и механик показал мне, куда следует отрулить. Стоянку мы организовали возле центрального здания. Я выключил мотор и услышал знакомое потрескивание остывающего железа. Подошел механик, чтобы помочь мне выбраться из кабины.