Раздвинул пошире ноги жены, одним движением медленно вошел, понимая, что может принести неприятные ощущения.
- Кошир, - возмущенно позвала Тамара, пытаясь высвободиться.
- Том, не шевелись, мне так сильнее хочется. И я давно не сплю. Ты такая соня, скажу тебе.
- У меня выходной, - возмутилась жена, но затихла, подчиняясь ему.
Тамара сама не понимала, как соблазнительна в своей покорности.
- Поэтому давай не терять время, а изучим друг друга со всех сторон. Мы же муж и жена.
После этих слов Тамара задышала тяжело, а внутри сжала Кошира сильнее.
Манаукец вновь стал покрывать поцелуями плечи, шею, все, до чего мог дотянуться. Сам сдерживался, чтобы не начать страстный танец с женой. Нет, она должна сама его попросить.
- Ты сладкая, мой пирожочек, - пробормотал Кошир, протиснув ладонь под Тамару, чтобы обхватить большую и мягкую грудь.
- Пирожок? - обиженно прошептала жена. – Я толстая, я знаю, но зачем об этом говорить именно сейчас.
- Глупая детка, ты то, что мне нужно. Худых я уже натерпелся. Ты идеальна. Ты намного лучше. Ты - моя женушка. Я буду называть тебя пирожок. Ты пахнешь так же соблазнительно, просто бери и ешь.
- Кош, - судорожно выдохнула Тамара, прогибая спину и приподнимая попку, когда он прикусил кожу на ее плече.
- Да, Тамара, - издевательски прошептал манаукец, которого возбуждала их игра.
- Кошир, я не могу, - смущаясь, ответила жена, не глядя на него.
Но красный румянец ей было не скрыть.
- Что ты не можешь, моя сладкая? – продолжал выпытывать Кошир.
- Пожалуйста, перестань, - совсем сникла жена, и манаукец не стал дольше ее мучить.
Первые па были самыми медленными и плавными. Он учил ее подстраиваться под него, учил искать позу, чтобы получить наивысшее наслаждение. Учил быть страстной, принимать его яростные выпады.
- Громче, Тома, громче, - учил быть честной Кошир свою жену, когда ее стон срывался в страстный крик освобождения.
Учил быть гибкой, закидывая ее ноги себе на плечи. Быть глубокой, открывая ей возможности ее тела. Учил быть желанной им и показывал силу своих чувств.
Поза сзади нравилась Тамаре больше всех, особенно когда он вдавливал ее с силой в матрац, яростно врываясь. Жена стонала так, что Коширу крышу сносило, и он прикладывал больше сил, чтобы она научилась летать!
К вечеру, когда супруги, уставшие и изможденные, лежали сплетенные под одеялом, Тамара прошептала:
- Есть хочу. Очень сильно.
Кошир взглянул ей в лицо, умиляясь жалобной рожице, которую она состроила. Тамара доверчиво положила голову ему на плечо, смотрела на него, даря тепло и благодарность, светящуюся в ее больших добрых глазах.
- Терпи, - строго приказал, - я не могу пока шевелиться.
Лишь крепче прижал подарок судьбы, который не хотел терять.
- Я тоже, - тихо рассмеялась женщина, пряча улыбку уткнувшись в шею мужу.
- Я сейчас восстановлюсь и ограблю твою кухню, - дал обещание ей Кошир, слыша, как урчит ее живот, прося накормить его. - Потом поедим, а затем хочу еще раз.
- Кошир, - возмущенно вскрикнула Тома, приподнимаясь на руках, – ты садист!
- Не без этого, - лукаво улыбнулся манаукец, радуясь тому, что жена даже не помыслила отказаться.
Она опять согласилась с его решением. Он смог завоевать ее доверие, осталось закрепить эффект. Кошир приложит все свое мастерство, чтобы Тамара не сомневалась в нем. Никогда. А потом он убедит жену признать его своим покровителем.
***
Тамара
Проснувшись, я поняла, что счастлива. Как бы громко это ни звучало, но именно счастлива. А как еще я могла проснуться после такого выходного, когда тебя из кровати не выпускают, а только и делают, что доказывают, что я женщина. Очень страстная и совершенно нескромная. Особенно если вспомнить, как просила его не останавливаться. Не ожидала от себя такой несдержанности. Только в фильмах видела, а тут сама испробовала.
Тело от воспоминаний вдруг заныло, соскучившись по ласковым рукам мужа. А он крепко спал, прижимая меня к себе. Всегда мечтала спать у мужа на плече, как же мне для счастья мало.
Взглянула на часы, начало условного утра. Час остался до начала смены. Выбраться из объятий мужа осторожно, не тревожа его сон, сумела с трудом. Так и хотела поцеловать его. Не удержавшись, оставила легкий след поцелуя на груди Кошира, пряча глаза, чтобы не рассматривать яркие отпечатки моих поцелуев. Стыдно было за юношеские порывы. Я со студенческой скамьи не оставляла таких явных улик. С тех пор, как научилась правильно целоваться. А тут не удержалась.