Наш и без того маленький жилой блок, казалось, был набит под завязку манаукцами. Но что удивительно, я не сталкивалась с ними в узком проходе и на маленькой кухне. Мужчины спокойно перемещались по двухкомнатному блоку.
Выставить их за дверь мама не могла, так как была воспитанным человеком. И уже к вечеру смирилась с их присутствием на своей территории. За праздничным ужином, который я организовала, мама устроила Коширу допрос с пристрастием, выведывая планы на будущее. А оно оказалось очень даже нерадужное. Я знала, что у Коша неприятности, но не догадывалась о масштабе трагедии. Оказывается, он потерял право возвращаться к себе на планету, он и его друзья. Они потеряли не только дом, но и свои сбережения.
Этот факт мама не могла спустить. Она так ругалась на Кошира за его безрассудство, вещала, что родителей надо боготворить, уважать, а не устраивать против них восстание.
Но Кошир лишь кивал, покаянно опустив голову. Самый большой манаукец, которого звали Жибор, встал на защиту друга и сказал, что Кош спасал их. Так как на его планете измываются над мужчинами и не кто-нибудь, а женщины. Истории полились рекой под горячительные напитки, и к ночи мама была готова всех усыновить, до чего тронули ее рассказы мужчин. Ведь у каждого из них не сложились отношения, но были самые серьезные планы на будущее.
Так что Кошир выполнил обещание и покорил мою маму, запал ей в душу. Так и началась наша жизнь у меня дома. Кошир искал работу и находил, но чаще временную подработку. Денег хватало оплатить аренду и питание. Остальные тоже не сидели без дела, постоянно где-то пропадали и собирались только на обед и ужин.
Соседи очень негативно восприняли соседство с манаукцами. Они постоянно жаловались на нас полицейским, которые стали ежедневно проверять, напоминая, что нужно пройти миграционный контроль. А он у манаукцев был пройден. Полгода мы могли жить спокойно.
Кошир мне сразу сказал, что надо перебираться на международную станцию. Такую, как «Астрея». Там был манаукский сектор. Но я была не готова вот так взять и сорваться, бросив маму, зная, что ей требуется помощь в оплате аренды за жилой блок.
А работы на «Астрее» тоже пока для меня не было. Но была для Коша, наемником, экспедировать грузы нонарцев. Очень опасная и малооплачиваемая работа. Я читала, что пираты выбирают именно такие рейсы. Общественность взорвало сообщение о последнем нападении на нонарский корабль. Оно было самым ужасным – никто не выжил среди команды. Никто!
Не хочу потерять мужа. А еще к нам повадились девчонки. Мужественный вид манаукцев притягивал к себе женское внимание. И примерно через три месяца сердца многих оттаяли. А через еще два к маме потянулись ряды обиженных мужей, женихов, отцов и братьев. И если она вначале еще бросалась в защиту своих мальчиков, то сейчас все больше недовольно поглядывала на нас. Терпение мамы лопнуло, когда срок пребывания манаукцев на станции «Луна-2» подошел к концу. Тем вечером мы обсуждали, какие документы требуются для продления визы. Мама сидела, храня гробовое молчание, темнее тучи. А после ужина, перед самым сном выдала, что нам пора и честь знать. Погостили и будет. Семейная жизнь - дело индивидуальное и жить нам надо отдельно.
Кошир сразу поддержал ее мнение и даже пообещал, что завтра же нас не будет.
- Кош, а куда мы полетим? – растерянно спросила у него, так как просто не представляла, как можно так выгонять людей: без предупреждения, предварительной подготовки.
- На станцию «Астрея». Там требуется повар. Я уверен, тебя возьмут! – с энтузиазмом сообщил мне Кошир, укладываясь на мою кровать.
Мы с мужем ютились на моей полуторке. С нами в комнате спал Жибор и Док. У мамы на полу спал самый молодой - Лис Сорон и его брат Андэ. А на кухне располагался Тор, который любил поесть по ночам, когда все спали.
Как-то раз он так маму напугал. Она проснулась, услышав, что кто-то шарит по ее шкафам. Пыталась не наступить на спящих мальчиков и, конечно же, не промахнулась мимо руки Лиса. Тот проснулся, подумав, что на него нападают, скрутил мамулечку поперек голого торса брата. Мы с Кошем уже проснулись от криков и ругани. Мама долго не могла успокоиться и отчитывала ни в чем не повинного Тора, что ночами надо спать, а не по холодильникам ползать. Жутко смущалась, пыталась не смотреть, а лучше не разговаривать с Андэ. Да и со мной за компанию. И только Кошир смог успокоить маму. Он сумел найти к ней подход и управлял ей, как хотел. Я это видела и улыбалась. Мама была очень гордая, но одинокая женщина, поэтому внимание своих мальчиков воспринимала очень благосклонно, прощая им многие шалости.