Механизм переключился на следующий тридцатисекундный отрезок.
— Десять ноль шесть. Щелк. Зиииииииииииии! Продолжение. — Миссис Фрост прокашлялась. — Нам кажется, что неделя — довольно долгий срок, если принять во внимание непростое положение дел в Телеинформационе. Обязанности директора не выполняет никто, ведь, как вам известно, мистер Мэвис уже покинул этот пост. Мы не уверены, стоит ли нам просить его подождать и не уходить в отставку, однако, быть может, так нам и придется поступить. Мы предлагаем вам принять решение не позднее субботы. Поймите, пожалуйста: мы сочувственно относимся к вашим обстоятельствам и не хотим вас торопить. Но Телеинформацион — это жизненно важная организация, поэтому интересы общества требуют, чтобы вы дали ответ как можно скорее. Итак, я буду ждать от вас известий.
Механизм щелкнул. Оставшаяся часть пленки была чиста.
По тону миссис Фрост Аллан догадался, что она обратилась к нему с официальным заявлением, отражающим точку зрения Комитета. Он без труда представил себе, как будут прослушивать эту пленку в ходе расследования. Запись для протокола, да еще со страховкой. «Четыре и пять десятых дня», — подумал он. Четыре и пять десятых дня, чтобы решить, кто он такой и кем ему надлежит быть.
Он снял трубку и начал было набирать номер, но потом передумал. Звонить из агентства чересчур рискованно. Он вышел из кабинета.
— Опять уходите, мистер Перселл? — спросила Дорис, сидевшая за своим столом.
— Я скоро вернусь. Надо зайти в военторг насчет припасов. — Он похлопал себя по карману пальто. — Дженет попросила меня кое-что забрать.
Аллан вышел из Моджентлок-билдинга и тут же забрался в телефонную будку. Безучастно глядя в одну точку, он набрал номер.
— Психиатрический санаторий, — послышался в трубке казенный, но дружелюбный голос.
— Скажите, здесь нет Гретхен Мальпарто?
Возникла пауза.
— Мисс Мальпарто временно покинула санаторий. Может, вы поговорите с доктором Мальпарто?
Ощущая неясное раздражение, Аллан спросил:
— С ее мужем?
— Доктор Мальпарто — брат мисс Мальпарто. Будьте любезны, представьтесь, пожалуйста.
— Я хотел бы записаться на прием, — сказал Аллан. — У меня осложнения на работе.
— Да, сэр. — Шуршание бумаг. — Ваше имя, сэр?
Он замялся, но тут же нашелся:
— Я приду под именем Коутс.
— Хорошо, мистер Коутс. — Дальнейших вопросов на этот счет не последовало. — Завтра в девять утра вас устроит?
Он уже было согласился, но тут вспомнил о секционном собрании.
— Запишите меня лучше на четверг.
— Четверг, девять часов, — живо откликнулась девушка. — Доктор Мальпарто. Большое спасибо, что позвонили.
Аллан вернулся в агентство, чувствуя себя немного получше.
Глава 7
В высокоморальном обществе 2114 года от Рождества Христова еженедельные собрания секций проводились в различные часы дня. Поэтому надзиратели ближайших жилищных секций участвовали в каждом из них, заседая в президиуме, а местный надзиратель выполнял роль председателя. Поскольку надзирательницей жилищной секции Перселла являлась миссис Бирмингэм, именно ей и был предоставлен этот высокий пост. Ее коллеги, одетые в цветастые шелковые платья, заняли стулья на трибуне по обе стороны от нее.
— Ненавижу это помещение — сказала Дженет, задержавшись у дверей.
Аллан и сам его ненавидел. Здесь, в большом зале цокольного этажа жилищной секции, заседали все местные лиги, комитеты, советы, клубы и ордены. В помещении стоял затхлый запах пыли и бесконечных наслоений документации, накопившейся за долгие годы. Отсюда исходило санкционированное законом выслеживание друг друга и копание в чужом белье. В этом зале личные дела человека становились всеобщим делом. Просуществовавшая много веков христианская исповедальня достигла кульминационной точки развития в виде секционных собраний, посвященных изучению души каждого из ее членов.
Как обычно, народу оказалось больше, чем мест, многим приходилось стоять, люди столпились в проходах и по углам. Кондиционеры стонали, перелопачивая клубы дыма. Этот дым всякий раз озадачивал Аллана, ведь вроде бы ни у кого нет сигарет и курить запрещено. И тем не менее вот он, дым. Быть может, это наследие прошлого, своего рода напоминание об очистительном пламени.