Голос произнес:
— Пустая трата времени.
И началась дискуссия.
Когда собрание закончилось, Аллан подошел к Вейлсу. Выйдя из зала, тот задержался, словно поджидал его. Аллан несколько раз встречался с ним в холле, но не мог припомнить, чтобы им доводилось о чем-нибудь разговаривать, они лишь обменивались пожеланиями доброго утра.
— Это были вы, — сказал Аллан.
Они пожали друг другу руки.
— Рад, что мне удалось вас выручить, мистер Перселл. — Голос Вейлса звучал бесцветно, ничем особенным он не отличался. — Я заметил, что вы вступились за девушку. Вы всегда помогаете людям, которых разбирают. И я дал себе обещание: если мистер Перселл когда-нибудь окажется на этом месте, я сделаю для него то же самое. Мы все уважаем вас, мистер Перселл, вы нам нравитесь.
— Спасибо, — смущенно улыбнулся Аллан.
Когда они с Дженет поднимались к себе в квартиру, она спросила:
— В чем дело? — Собрание осталось позади, поэтому она впала в состояние болезненного возбуждения. — Почему у тебя такой мрачный вид?
— У меня мрачное настроение, — ответил он.
Глава 8
Доктор Мальпарто проговорил:
— Доброе утро, мистер Коутс. Пожалуйста, снимайте пальто и садитесь. Располагайтесь поудобнее.
И тут доктора охватило странное неприятное чувство, потому что стоявший перед ним человек был вовсе не мистер Коутс, а Аллан Перселл. Мальпарто поспешно поднялся на ноги, извинился и вышел в коридор. Его затрясло от волнения. Лицо оставшегося в кабинете Перселла выражало смутное недоумение. Высокий, привлекательный, пожалуй, чересчур серьезный мужчина лет тридцати в тяжелом пальто. Вот он — человек, которого Мальпарто надеялся встретить. Но он не ждал его так скоро.
Он вынул ключ, открыл свою картотеку и взял досье Перселла. Бегло просмотрел его на обратном пути в кабинет. Содержание оставалось таким же загадочным, как и прежде. Вот крайне ценная энцефалограмма, неустранимый синдром тоже на месте. Мальпарто вздохнул от удовольствия.
— Прошу прощения, мистер Перселл, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Сожалею, что заставил вас ждать.
Пациент нахмурился:
— Давайте придерживаться имени Коутс. Или старый принцип насчет врачебный тайны больше у вас не в чести?
— Пусть будет «мистер Коутс». — Мальпарто сел и надел очки. — Скажу вам откровенно, мистер Коутс, я ждал вашего прихода. Примерно неделю назад мне в руки попала ваша энцефалограмма с заключением Диксона. У меня возник большой интерес к вам, и я испытываю глубокое удовлетворение, поскольку мне представился случай заняться… — Он кашлянул. — Вашей проблемой. — Он чуть было не сказал «вашим делом».
Мистер Коутс беспокойно заерзал в удобном, обтянутом кожей кресле. Он закурил сигарету, нахмурился, потер складку на брюках.
— Мне необходима помощь. У нас ее никому не оказывают, и в этом состоит один из недостатков МОРСа; людей просто объявляют неполноценными и изгоняют из общества.
Мальпарто кивнул в знак согласия.
— К тому же, — сказал мистер Коутс, — меня разыскала ваша сестра.
Это известие обескуражило Мальпарто. Гретхен не только ввязалась в это дело, но и проявила изрядное хитроумие. Со временем мистер Коутс пришел бы и сам, но Гретхен сократила срок ожидания вдвое. Он задумался над вопросом: к чему ей это?
— А вы не знали? — спросил мистер Коутс.
Он решил ответить честно:
— Нет, не знал. Что, впрочем, не важно, — и зашуршал страницами карточки. — Мистер Коутс, не могли бы вы охарактеризовать своими словами, в чем заключается ваша проблема?
— В работе.
— А именно?
Мистер Коутс закусил губу.
— Пост директора ТИ. В понедельник мне предложили его занять.
— В настоящее время вы являетесь главой независимого исследовательского агентства? — Мальпарто сверился со своими бумагами. — Когда вы должны дать ответ?
— Не позднее послезавтра.
— Крайне интересно.
— Не правда ли? — сказал мистер Коутс.
— У вас не очень много времени. Как вам кажется, вы сможете принять решение?
— Нет.
— Почему нет?
Пациент замешкался с ответом.
— Вы боитесь, не прячется ли у меня в шкафу недомерок? — Мальпарто ободряюще улыбнулся. — Здесь единственное во всей нашей благословенной цивилизации место, куда недомеркам закрыт доступ.
— Я слышал об этом.
— Счастливая прихоть истории. Кажется, жена майора Стрейтера питала благосклонность к психоаналитикам. Последователь Юнга с Пятой авеню исцелил ее от частичного паралича правой руки. Представляете себе женщин такого типа?