— Да вызови ты ловцов каких-нибудь! Или хоть охотников найми! — увещевал соседский дед. — Пусть пристрелят его.
Но Маша твердо отвечала:
— За что его стрелять? Я понимаю: обидно ему. Потерплю.
Она упорно пыталась подружиться с собакой. Закупила мешок корма, обязательно ставила под калиткой плошку с едой и питьем. Но Джек к угощению не притрагивался — все доставалось бродячим котам.
Соседи принимали Машу за очередную эксцентричную москвичку. Явно ждали: поначалу будет всем восторгаться, бродить по горам, рисовать пейзажи, но очень быстро заскучает и смоется обратно в столицу.
Но уезжать ей было некуда. Все сбережения ушли на дом, жалкие остатки стремительно утекали на занавески, постельное белье, постоянный мелкий ремонт. Нужно было искать работу.
Куда только устроишься в курортном поселке? Аниматором, детей приезжих буржуев развлекать? Администратором, по двенадцать часов в день за стойкой, размещать гостей и выслушивать их претензии? В магазин продавцом?!
В Лос-Анджелесе она одно время работала — поющей официанткой. Разносила кушанья, а пару раз за вечер подходила к микрофону. Но в Розе Хутор подобной профессии не имелось, а просто певицей Машу ни в один ресторан не взяли.
В итоге получила место на самой обочине сектора luxury — в дорогом СПА-салоне.
Ей выдали красивую форму, оформили скидку на маникюр с массажами и выдали бесплатный ски-пасс. Работа, правда, оказалась скучнейшая: набирать клиентам ванны (хвоя, бишофит, морская соль), помогать в них забраться и подавать полотенца.
Салон располагался при пятизвездочном отеле, и публика здесь собиралась изысканная. «Бентли» на парковке и бриллианты на часах кружили головы. С клиентками-дамами сотрудницы общались холодно-вежливо, зато перед клиентами-мужчинами стелились. Кто плавал мельче, старался за чаевые. Остальные надеялись очаровать, поразить, влюбить, женить.
Маша поневоле втянулась во всеобщий марафон. Перед каждой сменой она тщательно укладывала волосы, красилась. Полотенца подавала с голливудской улыбкой, всегда старалась сказать клиенту приятное, чем-то порадовать.
Но тягаться со свежими, юными коллегами оказалось нереально. Изюминки-чертовинки в ней не имелось, апгрейда, омоложений-подтяжек Маша не делала, острое словцо к месту ввернуть не могла, кокетничать не научилась. Заезжие богачи равнодушно давали на чай, но никто не смотрел на нее с вожделением — воспринимали ее как персонал, безмолвную «подай-принеси».
«А ведь могла бы с Денисом по всему миру ездить! Сама бы сейчас по крутым салонам ходила, а все мне прислуживали!» — переживала Маша.
Собственное жалкое положение ее задевало, тем более кругом столько богачей: в люксовых отелях живут или в собственные огромные особняки приезжают.
Ей тоже хотелось вести расслабленную жизнь рантье — слушать на балконе записи фортепьянных концертов в исполнении Дениса, пить белое вино со льдом и снисходительно хвалить помощницу по хозяйству за вкусный ужин. Но вместо этого на работе весь день на ногах, да еще дома то полы приходится драить, то унитаз мыть. А когда вдруг розетка ломалась или котел работать переставал — вообще хоть плачь.
Сосед помогал, но ворчал:
— Некогда мне! Мужа себе найди, пусть он возится.
— Ой, а у вас «мужья на час» есть? Ну, фирмы такие, где можно помощь по хозяйству заказать?
— У нас не столица, а курорт. Рес-пе-кта-бель-ный. Нормальный местный никогда не пойдет прочищать канализацию, если можно работать лыжным инструктором.
— Да мне не обязательно нормального, — развеселилась Маша. — Лишь бы гвоздь умел забить.
— Ну, алкаша приваживать я тоже не позволю, — отбрил дедок. — И так одна-одинешенька на окраине живешь. — Он задумался. — Есть у меня один знакомец — Василич. Человек хороший, но блаженный.
— Это в каком смысле? — испугалась Маша.
— Живет один, в лесу. Говорит, что язык птиц понимает: разговаривает с ними — они в ответ что-то чирикают. Но руки золотые.
— Представляю, как от вашего протеже пахнет, — сморщила нос Маша.
— У него сруб рядом с водопадом, — усмехнулся сосед. — И моется там, и вещи свои стирает.
— А зимой?
— До белых мух в своей времянке сидит. Только когда совсем морозы, в Сочи перебирается. У него там квартира.