Блондин хлопал глазами и медленно приходил в сознание.
Вот он какой, мужчина всей ее жизни! Ее Супермен! Блондин с голубыми глазами. Сейчас Настя поможет ему подняться, проводит до машины – у него обязательно должен быть автомобиль, куда же он тащил столько пакетов, не в общественный же транспорт. Он начнет ее благодарить, предложит подвезти, и они познакомятся. Или нет, так хорошо все не бывает, где-то обязательно запрятан подвох.
– Что случилось?! Кого убили?! – кричал подвох, подбегая к лежащему блондину и склонившейся над ним Насте. – Ах, это ты?! Зачем ты его повалила?! – кричала Римма Вишневская, взявшаяся непонятно откуда. – Вставай, Владик, вставай скорей! Стоит только мужика на пять минут оставить одного, сразу набегают пронырливые девицы и норовят его уложить посреди общественного места!
И Римма принялась собирать разлетевшиеся в стороны пакеты и сумки. Настя помогла блондину подняться. Он мило улыбнулся и хотел что-то сказать, но Римма подхватила его под руку и поволокла к выходу.
– Интересный субъект, – заметила Марина, наблюдавшая разыгравшуюся сцену со стороны.
– Он не субъект, он – мужчина всей жизни Вишневской, – вздохнула Настя, – и где только берут таких? Дали бы адресок!
Ей в руки тут же сунули бесплатный номер рекламного журнала, обложку которого украшал какой-то полураздетый, а вернее, полуодетый стриптизер. Из всей одежды у него был номер телефона, напечатанный на интимном месте. Настя сунула журнал Марине и направилась в первый попавшийся бутик. Настроение, несмотря ни на что, было боевое. Хоть деньги и не жали ей карманы, она решила перемерить все самые дорогие платья в магазине. Не все, но половину точно, вторую перемеряет Маринка.
Пусть то, что понравится, они купят не сразу. Зато сегодня зафиксируют все модели, подруга взяла с собой фотоаппарат. И смогут рассматривать их весь месяц!
Как того и ожидала Настя, Шаманская отстранила ее от торжественной регистрации, возложив эту почетную обязанность на Вишневскую. Та после эпизода перед раздвижными дверями недобро косилась на коллегу, обвиняя во всех смертных грехах. Основной был один: Настя, перекрасившаяся в блондинку, стала слишком хороша, и теперь приходилось караулить Владика, заходившего за Риммой по окончании трудового дня.
Настя могла каждый день наблюдать, как топчется на пороге заднего крыльца загса голубоглазый блондин. Шаманская посадила ее на регистрацию актов гражданского состояния, то есть фактически дней рождений и смертей. О последнем начальница напомнила с особенной радостью, словно хоронила саму Перепелкину. Но Настя не собиралась сдаваться, мечта о гламурном наряде придавала ей силы временно сидеть и записывать дни рождения. К счастью, люди умирали реже, чем рождались.
– Хасан Абдурахман ибн Хоттаб!
– Что? – Настя оторвалась от журнала и посмотрела на отца младенца. Его довольная физиономия выражала такую неподдельную радость, что она подумала, от радости тот сошел с ума. – Как вы хотите назвать своего первенца?
– Я же говорю, – папаша часто заморгал глазами, – Хасан Абдурахман ибн…
– Молодой человек, – обратилась к нему Настя ласково и нежно, – предлагаю вам посоветоваться с женой и только после этого вернуться и оформить свидетельство о рождении сына.
– Нечего тут советоваться, – разозлился счастливый родитель. – У нас с женой был договор: если рождается девочка, то имя придумывает она, если рождается мальчик, – он не сдержал улыбку, – то я. – И тут же посуровел: – А я хочу назвать сына Абдурахманом!
– Анастасия! – В кабинет зашла Шаманская, услышавшая обрывок фразы. – Не спорьте с господином…
– Кукушкиным, – обрадованно подсказал молодой родитель.
– Не спорьте с господином Кукушкиным, хочет он назвать сына Абдурахманом, пусть называет.
– Благодарю! – Кукушкин победоносно поглядел на Настю. – Записывайте, девушка: Хасан Абдурахман ибн Хоттаб. Мой любимый сказочный герой, – пояснил он изумленной Шаманской.
– Может быть, – невнятно пробормотала та, – ограничимся Хасаном?
– Да, – подхватила предложение начальница Настя, – давайте ограничимся! Только представьте, как вашего сына будут дразнить в школе. Хоттабычем Кукушкиным! Думаете, ему будет приятно?
– Я сказал, – уже менее убежденно произнес молодой отец, – Хасан Абдурахман…
– У меня много дел, – спохватилась Шаманская и зашептала на ухо Насте: – Никаких Хоттабычей! Ты что? Начальство нас за это по головке не погладит.