Лили прижимается своими губами к моим.
Идеальный момент. У меня в жизни не было лучшего. У меня такое чувство, что с Лили рядом у меня будет гораздо больше возможностей.
Глава 10
Лили
Мой телефон звонит прежде, чем кто-либо из нас собирается встать с постели. Со стоном я скатываюсь с матраса, нахожу свои джинсы и достаю телефон из заднего кармана. Номер незнакомый, но он местный, поэтому я отвечаю.
– Алло.
– Шериф Сэл Мэтьюз. Это Лили Фэй?
– Привет, шериф. Да, это Лили.
Мое сердце начинает биться сильнее, когда мои волшебные чувства приходят в полную боевую готовность.
Я так и не услышала, как Лоренцо встал с кровати, но он парил рядом со мной в режиме вампира-защитника.
– Лили, мы должны освободить мистера Биндера этим утром. Я просто не смог найти никаких доказательств того, что он сделал хоть что-то противозаконное, – его скрипучий голос полон сожаления и, возможно, нотки беспокойства.
Лоренцо забирает у меня телефон с таким убийственным взглядом, что я не спорю.
– Шериф, вы не могли бы подержать его еще двадцать минут и дать мне поговорить с ним?
Я наклоняю голову, чтобы послушать.
Лоренцо включает громкую связь и держит телефон в ладони.
– Бьянчи? Хм, ты не можешь убить его, – теперь голос шерифа звучит еще более обеспокоенно. – Я имею в виду, я понимаю твое желание, но я должен соблюдать какое-то подобие закона, даже в этом городе.
– Конечно, – Лоренцо возвращается к своему холодному утонченному тону. – Я даю вам слово, что не убью мистера Биндера. Но у меня есть определенные навыки, которые могут раскрыть правду о его намерениях. Если они благородны, я исправлюсь всеми способами. Возможно, как вы сказали, он просто ревновал. Однако интуиция подсказывает мне, что здесь есть что-то большее.
– Я заявлю о задержке оформления документов и задержу его, пока вы не приедете.
Шериф отключается.
Лоренцо протягивает мне телефон.
– Если ты не захочешь поехать со мной, я пойму.
Лоренцо начинает одеваться.
– Ты шутишь?
Я натягиваю джинсы и жалею, что у меня нет времени на долгий душ. Я чищу зубы и приглаживаю взъерошенные после сна волосы, затем пробегаю через дом, прежде чем Лоренцо успевает завести машину.
Его пальцы почти так же крепко сжимают руль, как и вчера.
Я касаюсь его руки, и его ладони расслабляются.
– Что ты собираешься делать?
– Спросить его, что он имел в виду, когда сказал, что должен был увезти тебя подальше от Кричащего Леса.
Он ездит далеко за пределами скоростного режима наших проселочных дорог, но его спортивная машина держится как чемпион.
– Спросить?
Я не большой поклонник Лэда, но я не хочу, чтобы то, что делает Лоренцо, повлияло на нашу оставшуюся жизнь.
Его губы подергиваются, и намек на клыки отражается в утреннем свете.
– Я могу быть очень убедительным, когда возникает необходимость. Ты это знаешь.
Что я знаю, так это то, что вампирский эликсир может вытеснять воспоминания из сознания человека, и также может работать как сыворотка правды.
– Разве это не опасно?
– Только если мистер Биндер будет сопротивляться.
Его верхняя губа приподнимается, демонстрируя полностью удлиненные клыки и намек на злобную улыбку.
– Я не буду врать. Часть меня надеется, что он будет сопротивляться.
Трудно смотреть на его рот и видеть что-либо, кроме удовольствия, которое он мне доставлял. Даже когда он обезумел от гнева и потребности защитить меня, я нахожу его почти неотразимым.
– Не убивай его.
Мы подъезжаем к участку, и улыбка Лоренцо становится искренней.
– Я обещал, что не буду.
– Да, но ты обещал шерифу. Теперь я бы хотела, чтобы ты пообещал мне. Я знаю, что ты никогда не нарушишь ни одного обещания, которое дал мне.
– Я обещаю, что не убью Биндера. Я просто хочу знать правду, чтобы мы были в безопасности.
Лоренцо берет меня за руку и целует пальцы.
Это такой легкий поцелуй, но я чувствую его каждой клеточкой своего тела, как обещание. Возвращая себя к реальности, я притворяюсь, что не замечаю понимающей ухмылки, которой он меня одаривает.
– Я собираюсь позвонить Скарлетт, чтобы она впустила подрядчиков в библиотеку. Ничего не предпринимай, пока я не войду внутрь.
Телефон издает едва один гудок, когда Скарлетт отвечает.
– Ты в порядке?
– Да. Мне нужно многое тебе рассказать.
Мои щеки горят.
– Но я сейчас в полицейском участке. Ты можешь пойти открыть библиотеку для подрядчиков?
– Конечно. Что-нибудь еще? – в ее милом голосе слышится беспокойство.
– Я одеваюсь, – говорит Диегона заднем плане. – Я буду в участке через пять минут, Лили.
– Спасибо вам обоим.
Мое сердце так переполнено хорошими друзьями и любовью Лоренцо, что я могу разрыдаться. Прежде чем это произойдет, я вешаю трубку и захожу внутрь.
Единственный человек в поле зрения – заместитель шерифа, человек-волк по имени Генри. Он сидит за стойкой регистрации, оглядываясь на дверь позади себя.
– Привет, Лили.
– Тебе лучше позволить мне пройти туда, Генри. Я не хочу, чтобы у Лоренцо были какие-нибудь неприятности.
Я подхожу к двери, отделяющей приемную от полицейского участка.
– Ты уверена? Иногда лучше не знать.
– Впусти меня.
Я пытаюсь выглядеть свирепой, но я видела себя и знаю, что выгляжу как двадцатилетняя девушка и фея.
Дверь жужжит открываясь, и я лечу через холл туда, где чувствую Лоренцо. Я открываю дверь. Это просто Лоренцо, стоящий в затемненной комнате с окном, выходящим в другую комнату, где шериф, – минотавр, – нависает над Лэдом.
– Если ты не начнешь говорить, – говорит шериф, – я впущу сюда Бьянчи, чтобы он разобрался с тобой.
– Он кровосос. Ты не можешь позволить ему убить меня. Ты – законник.
Пот капает с лица Лэда, и он ярко-красный. Его рыжая борода блестит от пота.
– Я не позволю ему убить тебя, – в голосе шерифа слышится нотка веселья.
Лоренцо отворачивается от стекла. Его клыки опускаются над нижней губой, становясь более заметными от переполняющего его гнева.
– Он лжет. Я чувствую.
Наклонившись, он целует меня в макушку.
– Я просто узнаю правду, как и обещал, любимая.
Я киваю, подавляя столько эмоций. До меня доходит, что мне плевать на Лэда или на то, что он планировал. Мы с Лоренцо вместе. Теперь это моя реальность.
– Просто не делай ничего, о чем мы будем сожалеть. Я только что заполучила тебя, и не хочу потерять тебя ни на двадцать лет, ни на всю жизнь.
Его губы кривятся почти в улыбке, прежде чем он становится серьезным и выходит из комнаты наблюдения. Мгновение спустя он входит в комнату для допросов.