========== Глава 1 ==========
Закат нравится всем. И пусть не хватает сил хотя бы ещё несколько секунд задержать взор на золотом, болезненно ярком светиле, скатывающимся за небосклон, – людям закат нравится. Они могут заворожено провожать расплавленное круглое солнце взглядом, забыв обо всех насущных делах, отрешившись от целого мира вокруг. Готовясь упасть во тьму, распахнувшую для них объятия.
Проглотив сигаретный дым, Митчелл стряхнул пепел, небрежно пристукнув кончиком пальца по фильтру, и легко затянул новую порцию призрачной смерти, ничем ему не грозящей, в лёгкие. Когда над черепичными крышами последними брызгами расплескалось солнце, в доме напротив с глухим звуком закрылось окно, и вампир задумчиво посмотрел туда, успев заметить пожилую женщину, задёргивающую напоследок шторку. Посмотрел и усмехнулся, вновь поднимая лицо к небу.
Людям закат нравится. Но лишь тогда, когда он бьётся в агонии, истекая кровью удивительно нежного цвета, растекаясь золотом и багрянцем, мешая их в своей небесной палитре. Когда же агония прекращается, люди отводят взгляд. И потому не замечают той призрачной грани между светом и тьмой, которую видит Митчелл.
Мир серый и тусклый. Сбросив с себя яркие одежды, он остаётся обнажённым какое-то время, прежде чем облачится в чёрное одеяние, украшенное россыпью звёзд и разноцветными всплесками неоновых огней. Но именно в этот момент можно увидеть его усталое измождённое лицо, словно лишённое всех красок жизни. Увидеть и не поверить своим глазам, когда вновь всё вспыхнет вокруг.
Рука, сжимающая сигарету, дрогнула. Вампир выпустил дым изо рта и недовольно цокнул языком, нервно сжав пальцы в кулак пару раз. Не удержался и простонал тихо, сглотнув заполнившую рот горькую вязкую слюну. Организм требовал крови, молил, мучая хозяина. Пока что. Ведь Митчелл знал, на что способно его тело, когда от голода сносит крышу и отключаются все эмоции кроме одной, противной ему до беспамятства, в которое вампир проваливался каждый раз, срываясь. В которое продолжал проваливаться, толкаемый зверем внутри, пока в жизни не появился он: нахал, острослов, самая настоящая заноза в заднице… Самый дорогой и любимый человек.
Эндерс временами был просто невыносим. Но сейчас Митчелл многое бы отдал, чтобы вновь его любовник стал прежним, а не…
Вампир молча переждал новый приступ голода и судорожно выдохнул, качнув головой. Нет, он не будет пить кровь Джонсона. Не сейчас, когда любимый ходит бледный и дышит тяжело, разражаясь мучительным кашлем. Митчелл себя возненавидит, если лишит тело Эндерса хоть капли жизни, кажущейся столь драгоценной в моменты болезни. Никогда ещё киви не выглядел настолько хрупким и беспомощным. Настолько серым и бесцветным, как этот час после заката.
Из-за спины послышался громкий кашель. Митчелл торопливо затушил окурок, рассеяв рукой дым, и запахнул форточку.
– Жмот! Нет, чтобы поделиться, – прохрипел Эндерс, проглотив остаток фразы в новой волне кашля. Приступ оказался настолько сильным, что беднягу скрючило.
Митчелл тут же подскочил к любимому и обхватил рукой за талию, не давая упасть, плотнее закутал в одеяло, с болью оглядывая его осунувшийся, бледный и лохматый вид. Джонсон успокоился и скептично посмотрел на него, сердито нахмурившись.
– За собой бы лучше следил! – просипел он, заметив, что вампира бьет мелкая дрожь. – Голоден, да?
Эндерс завозился и вытащил из кокона руку, потянувшись к лицу Джона.
– Держи.
Опешивший брюнет тут же грубо отпихнул руку, но, опомнившись, мягко перехватил ладонь и нежно поцеловал.
– Нет.
– С микробами невкусно? – ухмыльнулся блондин, глядя, как лихорадочно заблестели глаза вампира. – Тебе плохо.
– Уж лучше пусть мучают ночные кошмары, чем меня будет пугать ходячий призрак в одеяле, – отшутился Митчелл, но Джонсон сердито зыркнул в ответ.
– Это лишь обычная простуда!
– Эндерс, тебе нельзя сейчас меня кормить!
– Да ты себя в зеркале видел? – возмущенно прошипел Джонсон, разозлившись ещё больше на ухмылку вампира. – Зато мне тебя прекрасно видно! Нас обоих! И скажу тебе – выглядишь ты паршивее меня! Ты же сказал, что это пройдет!
– Не так быстро, – виновато пожал плечами Митчелл.
– Тогда не стоит останавливаться! – продолжал гнуть свое Джонсон. – Один глоточек.
– Не сейчас! – вспылил брюнет, негодуя, что его любимый сам не понимает серьезности своего состояния.
– Один маленький глоточек! – настаивал Эндерс, снова поднося запястье к губам вампира, на что тот их упрямо поджал, помотав головой.
– Нет, – рыкнул брюнет, отстраняясь от любимого, но Джонсон шагнул следом.
– Митчелл, пей! – властно приказал Браги, и вампир, бросив последний яростный взгляд на блондина, впился в артерию.
От резкой, хотя уже немного привычной, боли поплыло перед глазами. У Джонсона подкосились колени, и если бы не крепкие руки Митчелла, он бы рухнул на пол. Невыносимо.
– Митчелл, остановись, – пролепетал Браги. Вампир лишь крепче вцепился в него. – Митчелл… Митчелл!
Эндерс слабо дёрнулся в объятии и, как ни странно, это подействовало. Оттолкнув Джонсона в стоящее рядом кресло, вампир буквально отлетел в противоположный угол комнаты, прикрывая рукой перекошенный звериным оскалом рот и тяжело дыша.
– Я тебе говорил не кормить меня, когда я не в настроении? – рыкнул он, пытаясь придти в себя. – Говорил? Эндерс!
Но блондин словно не слышал его, лишь судорожно прижимал к себе прокушенное запястье, пачкая кровью пододеяльник.
– Эндерс! – вновь позвал Джон, ощущая неприятный холодок, скользнувший по позвоночнику.
Блондин не отвечал. Его голова бессильно свесилась к плечу, но глаза были приоткрыты, а ресницы слабо подрагивали. Значит, он еще оставался в сознании.
– Эндерс! – крикнул Митчелл, уже не на шутку испугавшись.
В два шага оказавшись рядом с любимым, вампир быстро заживил ранки на всё ещё кровоточащем запястье и пощупал пульс. Он был слабым, но ровным.
– Идиот ты! – в сердцах прошептал Митчелл, подхватив киви на руки, и потащил в спальню.
Уложив любимого на кровать, дрожащими руками набрал номер скорой, почти выкрикнув в трубку адрес. Эндерс застонал, пытаясь зарыться еще глубже в одеяло, и Митчелл моментально оказался рядом, коснувшись любимого ладонью. Блондина лихорадило – его сотрясала дрожь, но при этом все тело было ненормально горячим и покрытым липкой испариной. Вампир с трудом подавил приступ паники, бросившись в ванную, смочил холодной водой первое попавшееся полотенце и обмотал голову любимого импровизированным компрессом: Эндерс затих, но в себя так и не приходил. Брюнет растерянно замер около кровати, не зная, как еще загладить свою вину. Скорая все не приезжала.
И тут вампир заметил следы крови на одеяле, в которое был завернут дрожащий и вспотевший киви. Глухо выругавшись, схватил плед, только успел перекутать в него блондина, как раздался звонок. Митчелл рванул в коридор, чуть ли не выдрав в беспокойстве бедную дверь из косяка вместе с замком. К счастью, врачи быстро приступили к делу, а Эндерс, словно почувствовав чужое присутствие, пришел в себя и окинул творящееся вокруг мутным взглядом.
– Что тут происходит? Митчелл? – хрипло позвал он. Брюнет ответить не успел – в разговор вступил приехавший врач.
– У Вас острая лихорадка, – осмотрев пациента, спокойно пояснил мужчина, набирая в одноразовый шприц какие-то лекарства. – Мы отвезем Вас в больницу.
– Нет… Со мной все в порядке… – вяло запротестовал Эндерс, но врач уже перехватил его руку, намереваясь сделать укол, заметил странные следы на запястье и вопросительно оглянулся на Митчелла:
– Это еще что?
– Просто царапина, – вместо Джона откликнулся Браги. – Надо заклеить…
Видимо на то, чтобы звучать убедительно, ушли все его силы, так как блондин вновь отключился. Уловка же сработала: врач сделал укол, а затем залепил как след от него, так и от укуса пластырем.
– Мы забираем его в больницу. Требуется серьезная медицинская помощь, – обратился он к Джону. – Вы родственники?
– Нет… Соседи, – запнулся вампир и качнул головой.