И абсолютная, гробовая тишина. Скабиор приподнял подбородок. Один, два, три шага разделяли их сейчас. Он едва слышно сглотнул, откровенно любуясь своей…
Через миллион бесконечных мгновений Гермиона дошла до алтаря и встала напротив жениха. Несколько секунд они глазели друг на друга. Нежно, трепетно и до зубовного скрежета счастливо.
Оба, если глянуть со стороны, глупо улыбались, изучая друг друга. В ее убранных наверх волосах была веточка чертополоха. Такая же, как в кончике его косы. И…
— Господа! — молодоженов вывел из взаимного оцепенения противный голос министерского. — Мы собрались здесь в этот знаменательный день. Тринадцатого сентября две тысячи шестого года, чтобы заключить священные узы брака между мистером Крейгом МакНейром и мисс Гермионой Грейнджер.
Скабиор не слушал. В этом белом платье Гермиона казалась такой хрупкой, трогательной и… возбуждающей. Светлый цвет платья контрастировал с горящими глазами, темными волнами волос и улыбающимися губами под ярко-алой помадой. Единственное, что он хотел прямо сейчас, это сцапать невесту и долго и упорно ее целовать.
А потом Скабиор немного опомнился и перевел голодный взгляд в сторону… на мистера Грейнджера. Который все это время стоял рядом! Драккл, Скаб его даже не заметил! Глаза отца Гермионы влажно блестели. Он кивнул Крейгу и передал жениху руку дочери осторожно, медленно и торжественно. Как передают самую главную ценность.
Скабиор принял, бережно накрыв своей ладонью прохладную и влажную от волнения ладонь Гермионы. Мистер Грейнджер сделал шаг назад. Скабиор чуть пожал ладонь невесты пальцами, желая немного ее подбодрить.
Гермиона прикусила внутреннюю сторону щеки, сдерживая слезы. Она не могла поверить! После всего, что им довелось пройти за всю историю знакомства, через эту боль, страх и разлуку, через лес Дин, через горящий дом Монтеррея, через камеры Аврората, через суд Визенгамота, и тридцать семь полнолуний — они стояли здесь.
Вопреки режиму, который не считал человеком её.
Вопреки политике министерства, которая не считала человеком его.
Вопреки всему чертовому миру — они стояли здесь. Рука об руку.
Они стояли здесь и сейчас будут семьей! Мужем и женой. Законно.
— Крейг и Гермиона, в этот день вы создаете свою волшебную ячейку общества, — регистратор потянул носом, делая небольшую паузу. — С этого момента ваши судьбы неразрывно связаны любовью. Ваши сердца заключили союз биться рядом на всю последующую жизнь.
Скабиор завороженно смотрел на Гермиону, а она смотрела на него. Вдруг речь регистратора прервало долгое высмаркивание в платок. Скабиор скосил глаза на гостей. Минки рыдала на плече Рори, уже совсем себя не сдерживая. Он улыбнулся и опять вернул взгляд к возлюбленной. Гермиона чуть приподняла брови: ох, уж эта Минки.
— Прошу тишины, — вредно нахмурился регистратор: он ненавидел, когда его перебивали. — Перед тем, как официально заключить ваш брак перед лицом Министерства Магии и магической Британии, я хотел бы услышать: является ли ваше желание свободной волей, без применения Амортенции или любовных зелий, по собственному ли желанию, а не по воле Империо вы вступаете в этот брак? Прошу ответить вас, жених?
— Да, — иронично скривил губы Крейг, явственно расслышав в словах регистратора упрек. В последние пару лет его репутация отличного зельевара вышла за пределы Мунго. Неужели министерский считает, что бывший егерь заарканил Героиню войны при помощи любовного зелья?
— И вас, невеста?
— Да, — серьезно кивнула Гермиона, чуть наморщив нос. Ей тоже пассаж про зелья и Империо показался странным. На свадьбе Гарри такого никто не говорил!
Гермиона поняла, что она еще ни разу не посмотрела на друзей и семью! Все время пялилась только на своего оборотня. Она повернула голову, первым делом глядя на мать. Та чуть приподняла подбородок и утерла глаза платочком, переводя взгляд с дочери на мужа. На Гарри и Джинни, внимательно наблюдавшими за церемонией. На Минки и Рори, которые теперь уже вдвоем тихо шмыгали носом в бумажные платочки, заботливо выданные миссис Грейнджер. На сияющую Сондру и девчонок, блестящими глазами разглядывающих ее платье и прическу.
— Обещаете ли вы любить друг друга и быть рядом в горе и радости? Прошу вас подкрепить свое решение клятвой, — строго зыркнул на молодоженов регистратор. Он какое-то время пытался писать сам, а потом плюнул и достал Прытко-Пишущее перо, теперь оно выводило слова в регистрационной книге.
— Я, Крейг МакНейр, беру тебя, Гермиона Грейнджер, в законные жены, — вновь крепко сжав руку девушки, на одном дыхании произнес Скабиор, расширенными зрачками разглядывая обращенное к нему лицо Гермионы. С тем же самым выражением, которое он навсегда запомнил в их первую Луну и с помощью которого до сих пор легко мог вызывать чары Патронуса.
Безграничное принятие. Искренняя потребность. Любовь.
— Я, Гермиона Грейнджер, беру тебя, Крейг МакНейр, в законные мужья, — трепетно отозвалась девушка, пропадая в ледяных глазах оборотня, смотревших на нее с какой-то совершенно особой откровенностью. Как после их признания в камере Аврората.
— Я обещаю любить тебя и защищать ценой своей жизни, — Скабиор звучал серьезно и торжественно, в эту секунду вдруг кристально чисто осознав, что он сделает все, чтобы его клятва Гермионе была реальной. — Каждый наш день под Солнцем.
— Я обещаю любить тебя и верить тебе, — Гермиона крепко сжала его огненную ладонь, не отрывая взгляда, — Каждую нашу ночь под Луной.
Они одарили друг друга глубокими взглядами. Клятва была произнесена. Такая, какая могла быть только у них двоих. Минки, услышав последнюю фразу Гермионы, зарыдала еще громче. К ней присоединилась Сондра и Джинни. Миссис Грейнджер часто кивала и прикладывала платочек к уголкам глаз. Жены братьев Сондры не плакали, но выглядели очень искренними в своей радости.
— Обменявшись клятвами, вы объявили о своем твердом намерении жить вместе в любви и согласии, пока смерть не разлучит вас, — договорил речь регистратор. — Обменяйтесь кольцами, пусть они всегда напоминают вам о вашем обещании быть вместе.
Скабиор спохватился, вспомнив про церемониал, но слава Мерлину, мистер Грейнджер подошел к ним ближе, в руках у него была заготовлена открытая коробочка с двумя простыми золотыми кольцами. Крейг взял маленькое кольцо и надел на пальчик Гермионы. Гермиона взяла большое кольцо и надела его на палец Крейга.
— По древней шотландской традиции, жених должен принять жену в клан при согласии старшего из дома, — Регистратор принялся шепотом усиленно диктовать Прытко-Пишущему перу в своей книге. — Пожалуйста, мистер МакНейр.
Тут вперед вышел Каллум и направился к молодоженам. С нечитаемым выражением на лице. С фамильным тартаном МакНейров в руках. Он подошел к Крейгу и встал рядом, протягивая полотно тяжелой серой в бордовую нить ткани, похожее на очень широкий платок.
— Как старший из дома, — взял любимую паузу Каллум, глядя то на замершую на месте Гермиону, то на подобравшегося брата. — Передаю вам наш семейный тартан. Крейг, ты обещаешь Гермионе Грейнджер быть ей верным мужем и защитником.
— Обещаю, — выдохнул Крейг.
— Гермиона Грейнджер, — Каллум прожигал их обоих глазами, умолкнув на несколько долгих мгновений.
Хрен его знает, подумал Скабиор, что сейчас творилось в душе братца, когда он предлагал фамильный тартан магглорожденной и оборотню, ранее изгнанному из семьи. Они напряженно уставились на Каллума, с замирающим сердцем ожидая продолжения.
— Ты обещаешь Крейгу МакНейру быть ему верной женой и горящим очагом, — пафосно и чуть мрачно закончил Каллум, очевидно, сумев совладать с бушующими внутри эмоциями.
— Обещаю, — чуть приподняла подбородок Гермиона, выпрямив спину.
Услышав исполнение клятвы, Каллум молча протянул руки с тартаном к брату. Скабиор взял платок и накинул его на плечи Гермионе, пристально глядя ей в глаза. Потом опустил руку в свой спорран и достал из него брошь лакенбут, выполненную в форме двух сердец под общей короной из горящих алых гранатов. Заколол ткань брошью на груди неве… жены.
— А ведь я говорил, что мой тартан тебе подойдет идеально, — не смог удержать пасть захлопнутой Скаб.
Ощущая приятную тяжесть и тепло тартана на своих плечах, Гермиона счастливо улыбнулась, припоминая тот давний их разговор, когда Скабиор подарил ей брошь лакенбут. Как она потом прочитала в книге, лакенбут не был простой частью шотландского костюма. Брошь в форме сердца была подарком любимому человеку, своеобразным предложением и обещанием. Три года Гермиона носила брошь всегда на самом видном месте: на пиджаке министерской формы, на ключицах в виде кулона на тонкой цепочке. Она никогда не прятала заветный подарок. И лишь качала головой на вопросы друзей и коллег, когда те спрашивали ее о странной вещице.