Какое-то время они оба молчали о своем. В лесу громко запела ночная птица.
— Знаешь, я все эти годы не выбиралась на природу. Когда мы с мальчишками прятались от Пожирателей, то мы несколько месяцев жили в палатке. С тех пор было очень страшно находиться в лесу. Я все время ждала, что нужно будет убегать от того, кто может появиться среди деревьев, — она замолчала на несколько секунд, но потом язвительно добавила, — от тебя, например.
Мужчина хмыкнул:
— А сейчас?
Гермиона задумалась на несколько секунд.
— А сейчас ты здесь и — я не боюсь, — медленно сказала она, пробуя свои слова на вкус. Это откровение ошеломило ее саму, пожалуй, но здесь и сейчас ведьма и правда не боялась его. Более того — она чувствовала себя спокойно, привычно, будто она сидит и болтает с тем же Гарри или Джинн, а не с этим.
— Вот видишь, как полезно иметь ручного волка, — мужчина усмехнулся.
— Ну, когда ты утром капал слюной на продавца, ты не выглядел ручным.
— А каким выглядел?
— Диким. Страшным. Таким, каким я тебя запомнила с нашей последней встречи в лесу.
— И ты говоришь, что сейчас не боишься? — Скабиор склонил голову к ней.
— Думаешь, стоило бы? — Гермиона посмотрела на него в ответ. Два черных контура в зеленеватом не ярком свете луны.
— Завтра — точно да, — она только видела, как блеснули во мраке его зубы, — а сегодня я шелковый, никого не убил и не сожрал, хотя, поверь, соблазн был очень велик.
Внезапно девушка почувствовала каждый дюим, который их разделял, а это и так было ничтожно мало — едва ли пол-локтя теплого летнего воздуха. Грейнджер подобралась. То, что они сделали утром, противоречило всем ее этическим соображениям, но как иначе было выследить убийцу оборотней? Кроме того никто особо и не пострадал, Скрейн мирно дрыхнет на кушетке в доме, завтра они его расколдуют и сотрут память. Она всегда выбирала меньшее из зол.
— Ты влияешь на меня хуже, чем Гарри, — с мрачным видом сказала она. — За один день мы похитили человека, угрожали ему расправой и потом, приняв его облик и использовав заклинание невидимости, ворвались в дом аврора.
— Ну, это же все ради благой цели, — голос егеря не выражал ни малейшего раскаяния, наоборот в нем сквозила хищная насмешка, когда он продолжил, — Жаль, мы с Поттером тут, понимаешь, стараемся, растлеваем тебя, а замуж ты выходишь за идиота Уизли.
Гермиона должна была среагировать негативно, но вместо этого прыснула. Видимо, огнескотч делал свое дело, но ей не хотелось ругаться с ним сейчас, когда они так мирно сидели вдвоем ночью на озере, наслаждаясь чудесной прохладой.
— Зато идиот Уизли хотя бы числиться живым, — отсмеявшись, сказала она.
— О, так в этом все дело, чтобы — числиться?! — ей показалось, или возмущение в его голосе было очень искренним. — Милая, я могу состряпать через свои каналы какие угодно документы. Хоть такие, где я буду числиться как Фрейлина ее Величества.
— Ты не улавливаешь разницу, да? Между липовым документом и министерским, — Гермиона все еще забавлялась реакцией егеря.
— Совершенно точно могу сказать, что ее нет, — довольно холодно заявил Скабиор, уязвленный в лучших чувствах. — Кстати, хочу кое-что тебе показать. Пойдем.
Глава 11, в которой шелк и тартан
Скабиор наколдовал шарик света, который завис над их головами. Гермионе не хотелось никуда идти, здесь было так спокойно и хорошо. Она не помнила, когда в последний раз сидела на озере с красавчиком и бутылкой алкоголя. Да пожалуй, что и никогда в жизни. Но начинать за месяц до свадьбы с другим — это как-то совсем не в ее стиле?
— Мы вернемся? — она приняла руку егеря, который галантно помог ей подняться. Его ладонь была горячей и сухой и, к ее удивлению, он не отпустил ее, так и повел за собой.
В лес. Как в этих ее снах. Гермиону бросило в жар. Да что же это такое, когда они болтали на камне, все было вполне спокойно, чертово зелье действовало! А сейчас что случилось?
Она просто взяла его за руку. Взяла за руку егеря и разрешила вести себя куда-то в лес. Та часть Гермионы, которая все еще сохраняла разум, попыталась воспротивиться, но другая часть, видимо, долго ею подавляемая, радостно предвкушала приключение. У нее было некоторое подозрение, что именно эта часть послужила причиной попадания на Гриффиндор, а где ее пестовал сам Гарри Поттер. За последние годы она, скажем так, засиделась на месте и теперь усиленно рвалась наружу. Прямо в лапы этому. Пока верхняя часть мисс Грейнджер была занята, ноги несли ее дальше.
Осторожно ступая через торчащие корни сосен, они шли в темноту. Гермиона быстро потеряла всяческую ориентацию в пространстве. Под ногами не было ни тропинки, ни тем более дороги, они пробирались через заросли кустарников и сплетения корней в дикой полосе леса.
— Куда мы? — она будто со стороны услышала свой голос, взволнованный и чуть сломавшийся в конце фразы. Веселой хитрости, с которой он на нее посмотрел в ответ, хватило бы на маленькое стадо лисиц. Они прошли еще несколько десятков метров, когда наткнулись на ствол огромного дерева. Верхушка тонула в темноте, сливаясь кроной с другими деревьями. Черные сучковатые корни торчали из-под земли, переплетаясь друг с другом, как щупальца кальмара из Черного озера.
— Да пришли уже, — Скабиор подошел к ним и провел палочкой, делая легкий быстрый жест. Корни вдруг закопошились и расползлись в стороны, открывая темный лаз, ведущий куда-то вниз. Они спустились на несколько шагов и очутились в подземном помещении.
— Люмос, — заклинанием егерь зажег многочисленные свечи, стоявшие по периметру комнаты.
После благославенной темноты озера, здесь было очень ярко, Герми зажмурилась. Потом увидела гигантские медные чаны и деревянные бочки…
— Винокурня? — с невольным восхищением выдохнула она.
Егерь довольно кивнул.
— Моя лаборатория.
Девушка обошла гигантские медные сосуды, выглядело это все очень основательно. Высота медных блестящих конусов была примерно в два ее роста. А как пахло деревом и солодом!
— Впечатляет, — только и сказала она, продвигаясь вглубь помещения.
— МакМанусы делают скотч уже несколько столетий, — сел на любимого конька Скабиор, — в том числе к королевскому столу. Моя матушка имеет несколько очень крупных винокурен по всей Шотландии, у нее весьма обширное производство. А это так, баловство дяди и потом меня. Я с самого детства знал, как надо делать отличный Хайленд. На каникулах приезжал к дяде сюда, он меня обучал всему: как сушить солод, как высчитывать, сколько торфа нужно для того самого дымного вкуса, без совсем уж мерзкой горечи. Моя семья предпочитает традиционный метод изготовления, а меня всегда тянуло к экспериментам. Мы с дядей могли всячески совершенствовать бочки, перегонные кубы и ингредиенты. Если бы матушка узнала, что я теперь могу получить двадцатилетнюю выдержку за пару дней, она бы без сомнения швырнула в меня Авадой снова, — Скабиор криво улыбнулся.
По стенам тянулись шкафчики с ингредиентами, а на большом столе в углу помещения стояли перегонные кубы и реторты.
— Почему ты тогда не остался здесь с дядей, если так любишь делать скотч? Он бы наверняка мог снабдить тебя какой-то работой? — спросила Гермиона, остановившись у одной странной бочки. Сквозь доски просвечивалось синее пламя, будто бы там внутри горел огонь. Гермиона нахмурилась, стараясь понять, что там внутри.
Егерь заметил ее замешательство и подошел к бочке, проводя рукой по синим пылающим язычкам без всякого страха.
— Крылья фей. Добавляют мягкости вкусу, убирают ненужные болотные нотки, — объяснил он. — Ну, я захотел найти свой путь в жизни и все такое.