Она почти бегом влетела в ванную, стараясь не смотреть на кровать, и захлопнула дверь. Потом для верности произнесла заклинание, чтобы дверь невозможно было открыть снаружи. Ведьма глубоко выдохнула. Сделав дела, которые объединяют всех — и магглов, и чистокровных, и оборотней — она умылась холодной водой над раковиной. Сердце жутко стучало гулом в ушах. Этот шум смешивался со смехом егеря, все еще звучавшим в ее голове. Много проблем доставляю? Чертов егерь, ты даже не представляешь сколько.
Гермиона нацелила палочку себе в солнечное сплетение и произнесла Отрезвляющее заклятие.
Несколько минут она сидела на унитазе, приходя в себя. Голова прояснилась немного, сердце подуспокоилось. Такого позорного побега ее гриффиндорская честь вынести не могла. Она практически требовала у волшебницы, чтобы та вышла с высокоподнятой головой и доказала егерю, что она не боится его. Подбодрив себя, Гермиона сняла заклятие с двери и решительно положила руку на ручку.
В этот момент она вспомнила, как тогда егерь принес ее трусики, которые высушил заклинанием и все то, что было до. Герми бездумно закусила губу почти до крови. Столько времени она избегала этих воспоминаний, и вот они догнали ее здесь. За этой дверью, где они… Низ живота предательски потянуло. Чертово зелье, чертов егерь!
Как ей теперь спустится вниз, хотя бы до сахарницы, чтобы он ей открыл путь? Ах, да. Герми опять направила палочку себе в живот, намного ниже пупка и стала произносить Охлаждающее кровь заклинание. Она отчаянно шептала его, но чувство холода и одиночества, которое должно было ее поглотить, не нарастало. Оно впивалось холодной иголочкой в ее естество и тут же плавилось под жаром огнем объятого тела. Гермиона не сдавалась, произнося заклинание вновь и вновь.
— Ты там норм? Тебя нет уже полчаса, — прозвучал голос егеря из-за двери.
Вот и все. Она чуть было не застонала от обиды.
— Все в порядке, — стараясь звучать нормально, сказала она. — Я сейчас спущусь.
— Хорошо, — она услышала, как Скабиор идет по лестнице вниз. Гермиона глубоко выдохнула. Итак, она закрылась в туалете от мужика. Героиня войны.
Со вздохом она открыла дверь, его не было в комнате. Девушка достаточно решительно стала спускаться вниз. Ее сумочка осталась на валуне, ее надо было забрать. Гермиона вышла на террасу и увидела, что егерь сидит там же и созерцает звезды, запрокинув голову вверх. Длинные растрепанные волосы волочились по камню, она почти физически подавила желание потрогать их.
Грейнджер села рядом, стараясь унять бешено колотящееся сердце, она гриффиндорка и не боится какого-то мертвого егеря.
— Открой аппарацию, пожалуйста, — как можно более нейтрально сказала Грейнджер. Скабиор кивнул и акцио притянул к себе сахарницу.
— Хочешь научу? — он игриво посмотрел на нее. Гермиона уставилась на него. Фактически он давал ей ключ от его дома. Зачем? Впрочем, знать такое сложное заклинание она, конечно же, хотела, поэтому энергично кивнула.
Он в воздухе нарисовал палочкой витиеватую руну, сделав движение рукой над сахарницей и сопроводив его заклинанием:
— Salvare — это на закрытие. На отмену финита не работает, надо говорить Apertio!
Скабиор переместил горящую в воздухе руну так, чтоб она была перед Гермионой. Она тут же принялась повторять его движения по изгибам руны и увлеклась изучением нового заклинания, она старательно вырисовывала палочкой, чтобы не обращать внимания на требовательные спазмы внизу живота. МакНейр наблюдал, попивая скотч из своего порядком опустевшего бокала. То, как жадно девчонка принялась за изучение, напоминало его самого, когда он был еще школьником. Тот же блеск в глазах.
Когда Гермиона решила, что повторяет руну идеально, то она повернулась к сахарнице, что стояла между ними на пледе. Она вопросительно глянула на егеря, тот кивнул. Уверенным росчерком палочки Грейнджер начертила руну и воскликнула: Apertio!
Захваченная азартом, она вызвала Патронуса- выдру и наказала ей отлететь так далеко, как она только могла. Выдра полетела над озером, серебристым призраком на фоне звездного неба.
— Телесный патронус? — егерь был изумлен. Он с уважением посмотрел на ведьму. Гермиона неотрывно наблюдала за выдрой, которая взмывала все выше и выше, удаляясь от них. Пока ее лапки не уперлись в невидимое препятствие.
— Черт! — выругалась Герми. Значит что-то она сделала не так.
— Давай еще раз! — подбодрил ее Скабиор.
Гермиона уселась поудобнее и приготовилась чертить руну. Когда она подняла палочку, то почувствовала его руку на своей. Егерь приобнял со спины и уверенно направлял ее, повторяя правильные контуры руны. Если бы так сделал кто-то из ее друзей, то она непременно бы разозлилась и отвергла помощь, но чертов Скабиор сделал это так естественно, как будто он имел на то полное право. У нее не нашлось сил возразить, поэтому Герми сосредоточилась на черчении, чтобы не обращать внимания на него близость. Она чувствовала тепло его тела, каждый волосок на загривке встал дыбом и бил тревогу, ощущая его дыхание. Они почти дорисовали руну, когда она услышала, что егерь шепнул ей на ухо слова заклинания. С трудом подавив дрожь, она собралась.
— Apertio! — крикнула ведьма. Серебристая выдра перестала натыкаться на барьер и продолжила свой полет. Гермиона радостно выдохнула, она сама открыла аппарацию! Вот только уходить ей теперь никуда не хотелось. Она замерла, не в силах пошевелиться, только самым спинным мозгом, чуя его присутствие.
Егерь отодвинулся.
— Молодец, со второго раза получилось. Я тут, помнится, вначале застрял на несколько дней и не мог выйти, — засмеялся он, поднимая бокал с пледа. Гермиона не среагировала, она так и сидела, чуть сгорбившись и прикрыв глаза.
Егерь хотел было уже сделать глоток скотча, как она порывисто повернулась к нему и вырвала бокал из его руки. Махом опустошила содержимое полностью. Скабиор еще успел бросить на нее ошалелый взгляд, как вдруг Гермиона Грейджер села к нему на ноги боком и набросилась на него с поцелуем. Противиться он, конечно, не стал.
Ведьма, дошедшая до точки кипения, почти яростно целовала его, с силой прижимаясь к горячему телу егеря. Тот отвечал не менее пылко, перехватив инициативу. Она зарылась руками в его жесткие длинные волосы, которые так хотела потрогать, и наслаждалась ощущением его злых губ на своих, мягких и податливых. Его рук на своем теле, оставлявших на коже огненные следы, еще больше распаляя ее несчастную физическую оболочку. Скотч, вишневый дым и раскаленная ваниль — все эти запахи, как обычно, обрушились на них, но девушка больше не сопротивлялась.
В какой-то момент Гермиона нашла себя сидящей верхом на егере. Они сосались до одури, до полной потери дыхания, но даже ради него не прерывали звериный этот поцелуй. Зажги люмос — и все взорвется от накала страстей, от огня, который невыносимо жег ее изнутри, заставляя еще ближе льнуть к нему, хотя это только усугубляло состояние глупой ведьмы. Жажда, которую нельзя утолить.
Потерянная во времени и пространстве, ведомая только его губами и языком, ощущением горячей кожи под руками, трогающими все без разбора, она полностью погрузилась в эти чувства. Однако, когда сидеть стало не сильно удобно, кусочек ее сознания прояснился, понимая, что происходящее зашло уже весьма далеко. Гермиона заерзала от ощущения твердости под своими бедрами. Твердости, которая рвалась наружу и требовала внимания все более очевидно. Он упирался прямо в нее, совершенно незащищенную и раскрытую в этой позе. Только клетчатая ткань брюк и тонкий щелк министерской юбки были между ними. Гермиона прервала поцелуй, чтобы немного глотнуть воздуха, давая возможность голове подумать.
Она еще успела увидеть прямо перед собой ледяные глаза егеря, когда он медленно укусил ее нижнюю губу и сделал плавное движение бедрами. Гермиона вскрикнула от острого ощущения, от того, насколько близко он был. Руки егеря обвились кольцом вокруг ее талии, не давая ей отклониться. Он забрался под ее блузку и теперь касался ее кожи. Злой рот накрыл ее и проглотил следующий крик, когда Скабиор снова повторил свою атаку. Гермиона выгнулась ему навстречу, подсознательно подставляясь под удар самой чувствительной своей точкой. До огненных искр в глазах. Безумное вожделение и восхитительное блядство.