Сторож вышел за дверь, Мрозовский брезгливо поморщился, достал из стола большой белый платок, смочил в воде из графина и тщательно обтёр руку.
К ночи следующего дня, обрядившись как рыбаки, трое мужчин подходили к городскому кладбищу. Если вдуматься, то возле кладбища рыбу не поймать. Не потому, что плохо клюёт, а потому что река в Жолкеве называется Свинья. Говорили, что название к ней прилепилось с тех времён, когда почти триста лет назад, во время Северной войны, в городе находился штаб самого Петра Первого. Здесь он разрабатывал планы баталий со шведами. Вроде как, самодержец и обозвал речушку таким словом. А за рыбой можно на ставок отправиться, но к нему из города по другой дороге ехать. Там можно вполне прилично наловить: хватит и для себя, и соседей угостить. А кто порасчетливее, то и продать сможет. Какая хозяйка откажется купить рано поутру свежепойманную щучку или сома?
Но если к нашим рыбакам, идущим вдоль кладбища, присмотреться, то при них никакого рыбацкого снаряжения не увидишь. То есть они идут не с пустыми руками, но рыбу этим не поймаешь.
Мрозовский сжимал в ладони рукоять маузера. От нервного напряжения ладонь взмокла, и приходилось перекладывать маузер попеременно из руки в руку, обтирая ладони о штанины. Широкий и коренастый, вполне бандитского вида сыщик, Миша Гроссман держал за поясом наган, нервно ощупывая его всякий раз, чтобы убедиться, что не потерял. Самый юный, Виктор Мазур, шел, выставив впереди себя парабеллум и приседая на каждый шорох. Мрозовский больше всего боялся, что их заметят и поднимут на смех. А до взятия преступников и дело не дойдёт.
— Виктор, не нужно размахивать оружием, как деревянной сабелькой, — язвил Гроссман.
— Почему это деревянной? — переспросил Мазур.
Гроссман беззвучно затрясся от смеха.
— Потому что я бы не дал вам другого оружия.
— Прошу паньства, говорите потише, — сказал Мрозовский, подняв одну руку вверх.
— Что вы там увидели? — Мазур выставил парабеллум в ту сторону, куда смотрел Мрозовский.
— Пан Эдвард, на Бога! Заберите у него оружие, иначе он нас здесь похоронит! — возмущался Гроссман.
— Действительно, Виктор, уберите в карман. Оружие — это не игрушка. Вдруг вы нажмёте на курок?
— Почему я нажму на него вдруг?!
— Со страха! — Гроссман снова беззвучно затрясся.
Мазур убрал парабеллум в карман куртки, бормоча ругательства, и пошел к кустам шиповника помочиться. Он почти расстегнул ширинку, как ветки кустов раздвинулись, и прямо на него вышел кладбищенский сторож. Свет от луны ярко осветил спитое лицо сторожа и слегка выкрасил в синеватый цвет.
— Пан Мрозовский, это вы? — спросил сторож, прищурив глаза.
Мазур перекрестился и тут же смачно выругался.
— Я здесь, — сказал Мрозовский и помахал рукой.
— А это кто такие?
— Мои помощники на случай стремительного отхода бандитов.
— Ага, — кивнул сторож. — Эти помогут отойти. Стремительно. И, главное, недалеко совсем идти — вот и ямы опять наготовили, — он повозмущался для порядка, поманил всех за собой и повел по дорожке между склепов.
Чем дальше заходили в глубь кладбища, тем холоднее становилось Мрозовскому. Становилось не просто холодно, а возникало навязчивое ощущение, что он сам лежит под одной из могильных плит и влажная земля обнимает его последнее пристанище. Сырость проникает сквозь сбитые доски, подушка отсырела и пахнущая грибами влага покрыла лицо…
Окончательно испугавшись своих мыслей, Мрозовский кашлянул, потом еще раз, а затем и вовсе зашелся кашлем.
— Что-то вы, пан Мрозовский, как чахоточный, — заметил сторож. — Никак подхватили заразу.
— Ничего я не подхватил, пан Пётр! — разозлился Мрозовский. — Ваши домыслы оставьте при себе. Лучше за дорогой смотрите, пока не завели нас неизвестно куда.
— А что мне за ней смотреть. Никуда дорога не денется. Это вы смотрите со страху никуда не деньтесь, вот вас как колошматит.
— Холодно здесь.
— Ну да! — тихо засмеялся сторож. — Это на вас покойники страху нагоняют. А ночь тёплая. Завтра день хороший должен быть. Видите, какие звёзды на небе? — и, не дожидаясь ответа, махнул рукой на свежую могилу, — Стойте, пришли. Вот она — могилка Фани Гольдман. Пусть покоится она с миром. Располагайтесь, где вам удобно, а мне и издали неплохо видно.
Сторож ретировался в ближайшие кусты от греха подальше, а Мрозовский с помощниками спрятался за венками. Вовремя они успели. Ждать долго не пришлось, вскоре послышались тяжёлые шаги, и к могиле подошли двое. У одного в руках были лопата и мешок, а у второго — лопата и ведро с верёвкой. Из засады гробокопатели неплохо просматривались, только лиц при лунном свете нельзя было разобрать. Они немного потоптались, покурили по одной, и принялись раскапывать могилу. Работали споро — видно, что делать это им приходилось не в первый раз.