В подтверждение моих слов я вдруг почувствовал как подо мной дрожит земля.
Что, ё… вашу мать там впереди произошло?! Неужели взорвался тот состав с цистернами? Если это так, страшно представить, какая жесть сейчас там творится. Наверное, горит всё, что может, и даже не может — в цистернах явно плескалась не водичка.
Не представляя будет ли от меня толк, я ускорился, даже побежал, с риском навернуться на шпалах и переломать ноги.
А где-то впереди продолжали бухать разрывы, а после каждого железнодорожная насыпь начинала ходить ходуном.
На бегу успел заметить жалкие ошмётки того, что когда-то было дрезиной. Поезд превратил её в набор непригодных запчастей, по сути просто размазал железную конструкцию.
У меня внутри всё перевернулось… настолько успел свыкнуться с этим средством передвижения. Я в мыслях обратился к ней, как к человеку.
Эх, спасибо тебе дрезиночка, спасибо, родная! Ты служила мне верой и правдой, помогла отмахать столько километров, спасла жизнь… И пусть спина болит, а руки в мозолях, но оно того стоило! Покойся с миром!
Постепенно картинка происходящего прояснилось. В клубах дыма и зареве пламени проступали очертания небольшого посёлка, расположенного возле железной дороги.
Эх, не поленись я тогда, отмахай на дрезине ещё немного и добрался бы сюда. Впрочем, не факт, что тогда бы мне повезло — чуть погодя сюда влетел бы этот бешеный состав и устроил здесь светопреставление. Так что у меня были все шансы попасть под раздачу и не уйти живым.
Вообще слабо верилось, что в этом кромешном огне и пламени есть живые. Но всё-таки они были: то тут, то там мелькали человеческие фигурки в тщетных потугах отстоять хоть что-то от всепожирающего огня.
Меня и пожарище отделяли сотни метров, но даже на таком расстоянии я ощущал, как пышет жарой пламя, как спирает дыхание от невозможности сделать хотя бы один нормальный вдох, и как покрываются в несколько слоёв копотью одежда и тело.
Даже бомбёжка с воздуха, не причинила бы посёлку урон, как взрыв одного товарного состава.
Я не видел пожарных. Возможно, посёлок был слишком мал, чтобы иметь свою команду, или героические эмчээсники погибли, сражаясь с огнём. Поэтому огонь тушили немногочисленные гражданские, вот только все их потуги были сродни сизифову труду.
Я не стал лезть в самое пекло, от меня там всё равно не было никакого толка. Слегка обогнул пожарище и вышел к чему-то, что можно назвать хутором: двум отдельно стоящим домам. Им тоже перепало от взрывов и огня: стёкла вылетели, на одном загорелась крыша, причём довольно серьёзно — ещё немного, и вся конструкция рухнет.
Моё внимание привлёк чей-то крик. Я обернулся на него и увидел безумного вида женщину, которая бежала к дому с горевшей крышей.
Её лицо было в саже, одежда порвалась и почернела, причёска растрепалась.
— Дина! — кричала женщина. — Дина!
Я встал у неё на пути.
— В чём дело? Я могу вам помочь?
— Пусти! — Она попыталась прошмыгнуть мимо. — Пусти, гад! Там, в доме, моя дочь — Дина! Она… она сгорит!
Я обернулся.
Дом быстро занялся. Из него уже вырывались длинные языки огня. Отпустить туда эту несчастную — значит, обречь на верную смерть.
Но и позволить девочке заживо сгореть.
— Дина-а-а! — протяжно завыла женщина, глядя на дом.
К нему даже подойти теперь не представлялось возможным: сплошная жара и камень. Не факт, что Дине удалось там выжить.
И всё-таки я был обязан сделать хоть что-то. Если остался хоть малейший шанс, тысячная доля процента, что девочка жива — я должен прийти ей на помощь.
— Стерегите, — приказал я, отдавая женщине винтовку. — Где обычно находится ваша дочка.
— В детской. Она сразу за большой комнатой.
— Пожелайте мне удачи, — ободряюще произнёс я и пошёл, стараясь не думать, что меня ждёт там, в огне, что я увижу такого, чего бы ни за какие богатства мира увидеть бы не пожелал даже врагу.
Во мне ещё оставался нерастраченный запас маны, я берёг его на самый крайний случай. Кажется, этот случай настал.
Сложно сказать, насколько хватит волшебного вещества, и что с нами станет, когда иссякнет запас. Но… делай, что должно, а я должен быть сейчас внутри дома.
И лучше защитного кокона мне не придумать. Надеюсь, он сумеет устоять в огне и дыму.
Сжав кулаки на удачи, я ринулся в выгоревший дверной проём.
Оказывается, даже сквозь защитный кокон можно было ощущать ту жару, что сейчас царила внутри. Наверняка, конечно, температура «гасилась», но мне всё равно было откровенно не по себе. Ещё чуть-чуть и начнут гореть волосы.