За дверями большое пространство — видимо, тот самый зал, о котором говорила женщина. Наверное, здесь прежде было очень уютно: ковры, мягкие кресла и диваны. Только сейчас всё это горело и чадило.
А наверху трещал и щёлкал потолок. Держался он на соплях, через несколько секунд вся эта хрень свалится мне на голову, не уверен, что смогу выкарабкаться.
Пол под ногами проваливался: вообще будет весело, если свалюсь в погреб или застряну до того, как сверху прихлопнет балкой.
Хватит ныть: ты мужик, взрослый, а где-то внутри страдает девочка (я нарочно говорил о ней только в настоящем времени). Пока я жив, она не умрёт — на верёвки порвусь, но спасу.
Вот только ускориться не получалось: двигаться приходилось с грацией и осторожностью сапёра. Мы оба не имеем права на ошибку, уж больно великой оказывается её цена.
Вот и детская. К счастью, она пострадала меньше всего, но это всего лишь вопрос времени. Но где-же ребёнок? Почему я его не вижу?
Я растерянно обвёл взглядом помещение… Никого. А где-то наверху затрещало с ещё большей силой и угрозой.
Глава 8
Горшочек вари! В смысле, думай, тыква! Причём в темпе вальса, поскольку времени нет.
Будем исходить из того, что ребёнок в доме, просто очень испугался. Впаду в детство, то есть представлю себя на месте маленькой девочки. Что буду делать?
Вариант спрятаться под одеялом, как в знаменитом рассказе Шекли «Призрак V»?
Одеяло есть, девочки под ним нет… Облом. Хотя, никто не говорил, что будет легко.
А наверху вообще жесть творится, ещё чуть-чуть и домик сложится словно карточный.
Счёт идёт даже не на секунды.
Одеяло отпало, что ещё? Ну!
Под кровать!
Точно, я бы полез под кровать — самое безопасное укрытие детства, откуда меня хрен выкуришь. Только, когда голод, что не тётка, припрёт.
Я склонился под детской кроваткой, и увидел скорчившуюся на полу девочку лет пяти.
Только бы не задохнулась в дыму! Только бы не задохнулась!
Сопротивления с её стороны не было, я легко выудил малышку из-под кровати и накрыл «куполом». Жива, потеряла сознание, однако дышит.
Хоть что-то хорошее на сегодня.
Маны пока хватало, вот только дальнейшие события разворачивались с неимоверной быстротой и, соответственно, пожирали все ресурсы.
Ну… посмотрим, кто быстрее…
Я вылетел из дома как пробка из бутылки с шампанским. Почти одновременно источился запас маны и обвалилась крыша. Да уж… страшно подумать, что бы приключилось, задержись я внутри ещё чуть-чуть. Даже бы головешки не осталось.
С девочкой на руках доковылял до женщины. Та отобрала у меня ребёнка, чуть не оторвав мне руки, с причитанием и плачем прижала к себе.
Всё, силушки-мочи больше нет… Я опустился на землю, перестав реагировать на происходящее вокруг. Наверное, видок у меня был ещё тот. Чумазый, грязный, пропахший горелым.
Винтовка! Я едва не хлопнул себя по лбу. Детишкина жизнь! Оружие осталось у матери девочки.
Женщина не сразу поняла, что от неё хотят. Она приводила в чувство ребёнка, никто другой сейчас был ей не нужен. Потом всё-таки сообразила и вернула винтарь.
Позади послышался какой-то топот. Я оглянулся, и мой палец непроизвольно лёг на спусковой крючок: в нашу сторону мчались двое солдат в знакомой форме батальона. И всё бы ничего, но одним из них оказался Кострикин, которого я вычислил как наёмного киллера. И пусть доказательств у меня не имелось, однако ошибки быть не могло — именно этот человек делал всё, чтобы лишить меня жизни.
Вторым был рядовой Патрикеев, которого в батальоне все звали Патрей. К нему я претензий не имел, нормальный молодой парень, отслуживший уже полтора года, для нашего батальона — приличный срок.
Меня они узнали не сразу, меньше всего я сейчас походил на солдата.
Сначала сообразил Кострикин.
— Лан?! Ты?
— Типа того, — устало произнёс я.
— Ты как здесь оказался?
— Вас догонял. А вы откуда взялись?
Кострикин открыл рот, но Патря его опередил:
— По радио передали, что на станции пожар. Какой-то охуевш… машинист вьебал… в состав на путях на всей скорости. Мы отъехали недалеко, нас отправили посмотреть что и как, ну и по возможности оказать помощь. А тут пиз…ц! Короче, ты вроде как первый живой, кого мы тут встретили.
Увидев у меня винтовку, Патря добавил с одобрением:
— А ты, ничего, заеб… боец. Нашёл пропажу!
— Я же сказал, что найду, — твёрдым голосом сказал я.