Санников оказался ниже блондина на полголовы.
– Дай пройти, – сквозь зубы процедил ефрейтор.
Здоровяк ухмыльнулся. Его ноздри хищно раздувались в предвкушении хорошей драчки.
– Да ты совсем берега попутал, чмошник! – заговорил он, явно играя на публику. – Вам, обезьянкам, вообще не полагается покидать пределы казармы. Какого хрена в город припёрлись?!
– Тебя не спросили, урод! – спокойно ответил ефрейтор.
Сейчас я восхищался его мужественностью. Большинство из тех, кого я знаю, предпочли бы заткнуться и не выказывать гонор.
– Значит, ты, чмо зелёное, осмелился назвать меня, будущего офицера, уродом?! Да я тебя, суку, под асфальт закатаю!
Блондин угрожающе замахнулся огромным, как пудовая гиря, кулаком. Его ручища представлялась мне сваей, способной вбить по уши в землю любого из тех, кому не повезло оказаться на пути здоровяка. Но его же громадные размеры сыграли с ним злую шутку. Будь он чуточку быстрее, его кулак превратил бы Санникова в кучку сплющенного дерьма. Однако перетренированное тело не могло выдержать нужный темп.
Здоровяк уже опоздал, когда только лишь замахнулся. Ефрейтор ударил на опережение. Бил, словно молния: быстро, сильно и резко. Никакие кубики – а в данном случае плиты – пресса, не могли устоять. Они были просто бесполезны. Здоровяк не успел понять, что с ним произошло, когда кулак Санникова угодил ему в солнечное сплетение, заставляя забыть всё на свете.
Я на своём горьком опыте знал, что это такое. Господи, да мне самому недавно именно так прилетело во время драки с Цыганом. Из тебя словно пробкой вылетает воздух, тело автоматически наклоняется, делается лёгкой мишенью. Юнкер-Геркулес не был исключением. И вторым ударом Санников выключил его на какое-то время из схватки.
И тут кто-то невидимый щёлкнул выключателем. Юнкера одновременно кинулись на нас.
– Прикрывай мне спину! – заорал Санников.
Я быстро скользнул к нему, развернулся на сто восемьдесят градусов и, надо сказать, сделал это вовремя: какой-то каратист уже налаживался двинуть ефрейтору ногой по затылку. Растяжка у парня оказалась отменная, офицерский берец взлетел в воздух на высоту человеческого роста, но я перехватил его и, хорошенько дёрнув, заставил описать полукруг и врезаться в ближайший фонарный столб.
Ещё одного взял на дзюдоистский бросок через плечо. Вряд ли бы мой тренер похвалил меня за чистоту исполнения, но своего я добился: юнкер оказался на земле, а я успокоил его дополнительным, уже чисто боксёрским прямым в челюсть. И едва не взвыл от боли, когда костяшки больно врезались в зубы будущего офицера.
На этом мои успехи закончились. Юнкера тоже не манкировали занятиями рукопашкой, и довольно скоро я стал пропускать удары, прилетавшие то справа, то слева. После одного у меня закружилась башка – это был почти гарантированный аут. Через несколько секунд драка превратится в избиение младенцев. Даже Санников уже не мог противостоять вполную. Нас быстро оторвали друг от друга и стали оттеснять в разные стороны. Сбывались мои худшие предчувствия.
Нгав! Голову мотает набок, перед глазами взрывается фонтан искр. Я, уже не видя противника, просто хватаю кого-то за горло, валю, а сам падаю сверху и начинаю душить. Странно, ситуация явно куда хуже тех переделок, в которые я до этого попадал, но режим неистового зверя почему-то не включается. Я просто становлюсь мальчиком для битья и жутко слабею после каждого удара. И всё-таки мои пальцы упорно сжимают кольцо вокруг горла поваленного рекрута. Я вижу его впервые, но ненавижу больше всего на свете. Глаза парня лезут из орбит, рот приоткрывается, он что-то хрипит.
Шарах! Помнится, я сравнивал удар Санникова с молнией, но то было образное выражение, а вот сейчас я действительно не вижу, но почему-то чую, что в меня летит росчерк искрящейся молнии. Мозг ускоряется, начинает работать, как суперкомпьютер. Твою ж дивизию, успеваю вспомнить я, среди юнкеров был как минимум один маг, мне удалось увидеть его волшебную ауру. И вот он решил пустить в ход волшебство.
Я только слышал, как действует молния на человека: кого-то убивало, кому-то везло, и он оставался цел и невредим. Но мне не улыбается проверить результаты на собственной шкуре. Нет, сука, врёшь, не возьмёшь. Пальцы разжимаются, внутри зарождается клубок тепла, он пронизывает всё моё тело, а потом словно расширяется, покидая его пределы. Шипение, треск, как в момент электрической сварки.