- А, да, конечно, - Морис вспомнил, зачем он здесь, и кинулся к двери гостиницы, чтобы галантно распахнуть ее перед девушкой. Хозяйка, помнится, всегда говорила ему, что, хоть заведение у них и небогатое, это лишний повод вести себя с гостями безупречно: авось в следующий раз не поведутся на блеск какой-нибудь золочёной вывески, а предпочтут вернуться туда, где их приветили, как родных. Морис обыкновенно слушал ее вполуха, но теперь понял, что она была права: меньше всего ему хотелось расписываться перед этой хрупкой и нервной девушкой в своей неучтивости.
Пользуясь случаем, он мимоходом разглядел посетительницу внимательнее. Как он подметил уже, красивой ее нельзя было назвать, но миловидной - вполне: маленькое, бледное, вовсе не тронутое загаром лицо, аккуратный прямой нос и внимательные серые глаза в сочетании с приветливой, пусть и какой-то отстраненной улыбкой производили донельзя приятное впечатление - девушка будто источала мягкий и теплый свет, и Морису против воли захотелось приложить все усилия, чтобы ей угодить.
- Итак, мадам, - он забежал за стойку, встал на приступку, чтобы иметь возможность дотянуться до чернильницы, и важно вытащил пухлую, засаленную книгу учета посетителей, - вам нужно две комнаты?
Она кивнула:
- Для меня и моего друга.
Ее спутник тем временем пихнул дверь ногой, распахивая ее так резко, что жалобно зазвенел и чуть не сорвался на пол подвешенный над порогом колокольчик, и с громким вздохом облегчения позволил себе выпустить из рук свои бесконечные узлы. Статую он аккуратненько примостил на чемодане и разве что пылинки с нее не сдул перед тем, как присоединиться к девушке. Правда, если она касалась края стойки самыми кончиками пальцев, то парень шумно оперся о деревянную поверхность локтями и разве что с ногами на нее не залез.
- Ну? Есть место? - с ужасным акцентом вопросил он, отчего Морис поморщился.
- Да, месье. Как вас зовут?
Тут, слава богу, в разговор вновь вступила девушка - беседовать с ней Морису по понятным причинам нравилось на порядок больше.
- Мое имя Мадлен де Лежере, а это мой друг - Джон Август Стэмфорд.
- Запишите просто “Джон Стэмфорд”, - угрюмо попросил парень и взамахом ладони отогнал вьющуюся над его макушкой муху. Стараясь не разбрызгивать чернила, Морис аккуратно записал.
- Вы приехали из Англии? - осторожно поинтересовался он. Англичан он, как и все, недолюбливал, пусть никогда и не видел вживую, и ему не хотелось слышать, что эта милая девица прибыла из логова Питта. Впрочем, тут же успокоил он себя, она может быть из бывших, бежавших от гильотины лет восемь назад и теперь решивших вернуться: последнее время Париж был буквально наводнен новоявленными графами, герцогами и баронами, многих из которых, как говаривали, пару месяцев назад знали как завсегдатаев каких-то притонов или вовсе постоянных обитателей церковной паперти. Но эта девушка вполне могла оказаться настоящей аристократкой: по ее виду вообще сложно было сказать, что она способна даже на малейший обман.
- Нет, - вдруг рассмеялась она, разом разрушив все романтические грезы Мориса. - Мы американцы. Ну, Джон точно, а я… - тут ее лицо приобрело задумчивое выражение, - наверное, француженка. Пока не знаю.
- Как это, мадам? - удивился Морис, даже бросив писать.
- Я не знаю, - повторила она. - Но, надеюсь, скоро узнаю. Джон, ты закончишь за меня? Я хочу пойти отдохнуть.
Все еще ничего не понимая, Морис отдал девушке ключ, про себя поразившись, какие холодные у нее пальцы, вызвал позевывающую служанку и сказал ей проводить гостью. Мадам Мадлен, напоследок попросив Джона не будить ее до вечера, скрылась на лестнице, и Морис обратил вопросительный взгляд на него.
- Не обращай внимания, - посоветовал Джон, вынимая из кармана кошель и начиная отсчитывать деньги. - Она немного странная. Особенно после того, как ее мать умерла…
- О, - Морис, сам сирота, родителей никогда не видевший, разом проникся к девушке сочувствием, как к товарищу по несчастью. - Передайте ей мои соболезнования…
- Да не стоит, - отмахнулся Джон. - Между нами, стерва та еще была… Мадлен последний год и не жила у нее-то: ее мамашка как услышала, что дочка замуж не хочет за какого-то… какого-то… купчину, в общем, с кошельком толще, чем сама Мадлен, на улицу ее попросила, в общем.
Тут он закончил пересчет монет и, сложив их горкой, подвинул к Морису. Тот попробовал одну на зуб, рассмотрел со всех сторон и одним движением сгреб все остальные в ящик.
- А отец ее что? Помер? - полюбопытствовал он. Джон, уже примерявшийся, как бы вновь схватить узлы для предстоящего восхождения на второй этаж, пожал плечами.
- А черт его знает. Мамаша Мадлен все ей втемяшивала: мол, муж ее помер, прощальный подарок оставил. Только оказалось, соврала она. Мадлен раньше срока родилась, получилось, когда ее заделали, муж мамашки ее уже месяц как в земле лежал. Я и не удивлен, говорю, стерва была та еще, да и наверняка…
- А, - догадался Морис, - так мадам Мадлен за этим сюда приехала?
- Ну да, - ответил Джон, беря под мышку свою драгоценную статую. - Она как узнала… все мозги мне промыла, словом: “Джон, я должна его найти”, “Джон, а вдруг он болен и ему нужна помощь”? Ее хлебом не корми, дай кому-нибудь помочь. А я что, могу ее одну отпустить?
Морис молча покачал головой.
- Вот и я о том же, - вздохнул Джон, снова взваливая на себя узлы. - Вот, значит, она будет искать, а я буду за ней следить. Ее не отговоришь, упряма, как черт… Впрочем, она на мамашку свою вообще почти не похожа, значит, в отца пошла… выходит, он не такой уж и плохой человек был, м-да? Ладно, чего-то я разболтался, ключ давай.
Морис послушно протянул ему ключ.
- Может, вам помочь? - тихо спросил он, гадая, переломится ли спина Джона надвое от обилия наваленного на нее груза. Но тот фыркнул:
- Сиди уже. Я такие тяжести таскал, тебе и не снилось… да и я вас знаю, вечно денег взять норовите, даже за то, что нос утерли… ну, до вечера, парень.
- До вечера, - пробормотал Морис, провожая взглядом фигуру гостя, с кряхтением одолевающего ступеньку за ступенькой. Когда наверху хлопнула дверь, Морис еще несколько секунд стоял неподвижно, переваривая услышанное, а потом вышел из-за стойки и вернулся в переулок, на облюбованное им местечко под солнцем. Стул, вот удивительно, за время его отсутствия не успели умыкнуть, и Морис вновь устроился на нем, почти мгновенно начав задремывать.
- Джон! - раздавшийся из приоткрытого окна оглушительный вопль мадам Мадлен заставил парня подскочить. - Джон, боже мой!
Ответа не было слышно, но, судя по всему, Джон мгновенно откликнулся на призыв своей спутницы - даже с улицы Морис слышал, как тот громко затопал по коридору.
- Джон, тут мышь! - крик мадам Мадлен усилился. - Иди сюда и прогони ее, пожалуйста!
Реакция не заставила себя ждать: распахнулось соседнее окно, и голос почтенного путешественника месье Дюбуа, завсегдатая гостиницы, громко посоветовал девице не мешать его послеобеденному сну.
- Извините! - почти со слезами в голосе отозвалась мадам Мадлен. - Но мышь - это… Джон, спаси меня!
Спустя минуту все утихло: очевидно, Джон исполнил возложенные на него обязанности кота и нашел способ избавиться от напугавшего девицу зверька. Тяжело вздохнув, Морис поправил шляпу. Предчувствие подсказывало ему, что эти клиенты наделают еще много шуму.