– Но я обязана расплатиться с Джозом.
– Ты и расплатишься. Один выходной ничего не решит.
– Не тебе решать. Надо было посоветоваться со мной.
– Может быть, ты сказала "да"?
– Нет.
Он невозмутимо пожал плечами.
– Вот поэтому мне и приходится принимать крутые меры.
Эрин и сама понимала, что один день действительно ничего не решит. Но желание Марка распоряжаться ее жизнью раздражало ее. Он должен уяснить, что она вправе распоряжаться собой и ни один мужчина не смеет указывать, что и когда ей делать, даже если она и влюблена в него.
– Я отправляюсь в музей, – непреклонно заявила она.
В глазах Марка разгорались страстные огоньки.
– Серьезно? – подразнивая ее, произнес он, дотрагиваясь до груди, прикрытой розовой ночной сорочкой. Волна тепла пробежала по телу, пробуждая ее желание.
– Да.
– Ты уверена? – смотрел он прямо ей в глаза, продолжая ласкать грудь.
– Хорошо, хорошо, – призналась она с беззвучным смехом. – На этот раз ты победил.
Явно довольный своей победой, он улыбнулся.
– И что бы ты хотела?
– Чтобы ты удивил меня.
– А я думал, что всегда удивляю тебя, – тихо прошептал он, убирая поднос на пол и притягивая ее к себе. Его руки гладили тело, возбуждая страстность. Он опустил халат с ее плеч и стал покрывать поцелуями плечи и шею. Затем упали вниз тонкие лямочки ночной рубашки и розовый шелк ткани сполз с плеч, обнажая более нежную шелковистость кожи. Когда его губы захватили уже набухшие соски, Эрин застонала и отбросила одеяло, прикрывавшее его тело от ее жаждущего взора и объятий.
В этот раз Эрин предавалась любви свободно и раскованно, как никогда в жизни, предлагая, отдавая себя и требуя наслаждения для себя и для него. Каждое прикосновение воспламеняло и обжигало так же, как пламя опаляет крылышки мотылька. Она не могла насладиться им, его нежно щекочущей кожей, его шепотом наслаждения и восхищения… любовью, радостным единением их в унисон настроенных тел. Когда она, наконец, успокоилась и лежала на нем, пресыщенная их чудесным единением, ее губы прошептали:
– Мы можем заниматься этим целый день?
– А ты не думаешь, что устанешь через некоторое время?
– Никогда, – пылко ответила она, испытывая благоговение оттого, что Марку удалось пробудить в ней давно забытые чувства и эмоции всего за одну неделю их невероятного знакомства.
– Это значит, что тебе придется держать меня все время под рукой?
Эрин нерешительно раздумывала.
– Ну…
– Эрин!
Она игриво толкнула его в плечо и почувствовала, как он вздрогнул.
– Я подумаю над этим.
– А тем временем у меня появилось несколько идей о том, как мы проведем день.
– Интересно?
– А, это сюрприз…
– Марк, ты пообещал, что мы отправимся в плавание.
– Мы это и делаем.
– Но мы же находимся в Центральном парке.
– Ты очень наблюдательна.
– И тем не менее мы не можем плавать здесь.
– Можем, если верить в волшебство.
– Вошебство?
– Видишь эту сумку?
– Да.
– Внутри этой волшебной сумки лежит корабль, который перенесет нас через океан.
– Правильно.
– Закрой глаза.
– Марк…
– Закрой.
– Хорошо, но я все же думаю, что ты сумасшедший.
– Конечно. Можешь открыть.
– Но это игрушечный кораблик.
– Надо поверить по-настоящему.
– Я говорила тебе, что корабль игрушечный.
– Твой скептицизм убивает меня.
– Он утонул как камень.
– Волшебная сила закончилась. Ничто не бывает совершенно.
– Что еще есть в твоей волшебной сумке?
– Змей.
– Ты собираешься напустить на меня змея? Это впечатляет.
– Глупышка.
– Так ты не натравишь на меня змея?
– Ты полетишь на нем.
– Не поняла.
– Это воздушный змей, принцесса. И ты взлетишь на нем.
– Но ветра нет.
– Нет, есть. В октябре всегда дует бриз.
– Да нет никакого бриза.
– Тогда тебе просто придется быстрей бежать…
– Ну вот, ты сломала моего змея.
– Ты сам виноват. Я тебе говорила, что не смогу бежать так быстро, чтобы он поднялся высоко в небо.
– Ты выглядишь весьма пикантно, развалившись на траве с розово-оранжевым хвостом между твоими сексуальными ногами.
– У тебя извращенное чувство юмора. Кстати, ты собираешься меня кормить? Я проголодалась.
– Для женщины, которая, как кролик, держалась на подножном корме, у тебя зверский аппетит.
– М-м. Да, а что?
– Принцесса! Мы на людях.
– Это плохо? Может, мы на некоторое время забежим домой?
– Ты ненасытная.
– Жалуешься?
– Ни в коем случае.
– Принцесса, зачем мы снова вернулись в Центральный парк?
– Просто посидеть.
– Но ты обещала роскошный обед?
– Не дуйся. Ты только что его отведал. Закрой глаза.
– Почему-то мне больше нравится, когда глаза закрываешь ты…
Потому, что ты любишь распоряжаться. А теперь моя очередь. Закрывай глаза. Я вернусь через минуту.
– Куда ты пошла? Принцесса! Принцесса!
– Тихо, Марк, или ты привлечешь внимание полиции.
– Ну наконец ты вернулась. Где ты была?
– Доставала обед.
– Ты достала прекрасный обед за десять минут?
– Прошло только пять минут. Просто ты скучал без меня.
– Нет. Это потому, что я страшно проголодался.
– Не волнуйся. Обед ждет тебя.
– Горячие сосиски?
– С соусом и горчицей. И мороженое. Сначала надо съесть его, а то оно растает и испачкает нас.
– А мы его слижем.
– Отличная мысль.
– Марк, сосиски остыли.
– Ты же сама хотела превратить слизывание мороженого в чувственные эксперименты.
– Но идея была твоя.
– Я шутил.
– Минуту назад ты не шутил.
– Все было очень серьезно. Так что ты думаешь о моей идее?
– Нет, я не пойду с тобой купаться.
– Пошли. Будет смешно.
– Марк, на улице довольно прохладно и темно. Кроме того, мне не хочется плавать неизвестно в каком озере.
– Я и не упомянул про озеро.
– Тогда где же будем плавать? Может, ты хочешь пригласить меня в спортивный клуб, где есть бассейн с подогретой водой?
– Не совсем.
– Марк…
– Пошли, принцесса. Тебе понравится.
– Марк, нас арестуют.
– Почему? Мы просто любуемся фонтаном.
– Сдается мне, что фонтаном любуются, наблюдая за ним со стороны, а не стоя под струями.
– Принцесса, не будь такой прозаичной. Посмотри, как здесь красиво! Как будто нас окружает занавес из сверкающих огней.
– А это не напоминает тебе о тюремной камере?
– Не знаю. Я никогда не сидел в камере.
Они больше похожи на огни рождественской елки.
– Марк, ты схватишь воспаление легких.
– Ты колеблешься. Я чувствую это. Если ты будешь со мной, я никогда не схвачу воспаления легких. Мы превратим струи в горячие потоки.
– Смешно. Там и правда хорошо?
– Правда.
– Марк, отпусти меня. Марк! Ты мокрый… О, Марк. Ты был прав. Это действительно здорово.
– Я говорил тебе.
– Но и прохладно.
– Иди ко мне. Я согрею тебя.
– Марк, ты обратил внимание, какой вид был у полицейского, когда мы вылезли из фонтана и мокрые пошли по улице? – смеясь, спросила Эрин.
– Я думаю, что у него был вид человека, сраженного твоей красотой.
– А мне показалось, что он едва не впал в истерику, – ответила она, дрожа от холода.
Марк немедленно обнял ее и прижал к себе.
– Тебе надо принять горячую ванну.
– А ты будешь со мной? – с надеждой спросила она.
– Я и так до нитки промок.
– Пока все просохнет, мы займемся делом.
Марк издал преувеличенный стон:
– О Боже, я создал монстра!
Часом позже они удобно устроились в постели с чашками горячего шоколада. Легкого касания было достаточно ей, чтобы понять, что рядом находится мужчина, который околдовал и покорил ее за неделю. Она сделала то, чего поклялась никогда не делать: поддалась Марку и его легковесному, причудливому отношению к жизни. Ее собственный рациональный подход к таким серьезным вещам испарился во время обеда и купания в бассейне. Это был чудесный день, день любви.