Вовлечение Ванессы в его политическую деятельность добавило еще одну проблему. У нее появились сотни поводов для ревности. Многие годы не обращавшая внимания на его карьеру, Ванесса теперь постоянно видела, как он разговаривает с красивыми женщинами на политических собраниях, и это еще больше будило в ней подозрения. Сколько она его знала, он всегда был не прочь пофлиртовать. Я из тех мужчин, которые любят женщин, шутливо заявлял Филип.
— Я флиртую со всеми — от девятилетних до девяностолетних. Но это ничего не значит.
Ее ревность в конце концов разрушила их брак. Стоило Филипу опоздать хоть на полчаса, как Ванесса начинала подозревать самое худшее, особенно из-за того, что они редко занимались сексом, что не приносило ей удовлетворения и заставляло ее думать о его связях на стороне. В их браке не осталось ни доверия, ни страсти. Выслушивая ее обвинения снова и снова, Филип в конце концов сознался, что в прошлом у него были одно-два мимолетных увлечения. Он заверил Ванессу, что это никак не отразилось на их отношениях, и что он не хочет, чтобы их брак распался. Он клялся, что больше никогда не изменит ей, но как бы она ни хотела ему верить, сомнения все равно оставались.
Ванесса не переставала мучить его и себя напоминаниями о его изменах. В такой атмосфере истерик, частых выпивок и безуспешных попыток вести себя нормально перед детьми проходили месяцы их мучений.
Только в пять часов утра настороженный слух Ванессы различил тихие шаги Эми, когда она на цыпочках поднималась по лестнице; слишком поздно для серьезного разговора, ради которого мать ждала ее. Придется его отложить, решила Ванесса.
Это был один из тех моментов, когда Ванесса вдвойне винила Чарли за то, что та лишила ее семью опоры. Ведь сейчас ей так нужен был кто-то, кто помог бы ей вразумить ее своевольную дочь.
Когда около полудня Эми наконец появилась на кухне, Ванесса сразу же выпалила без предисловий.
— Ты не можешь себе представить, что сделал твой отец, — сказала она. — Он лгал нам. Всем нам.
Эми настороженно посмотрела на нее.
— Всегда повторял, как он вас обеих любит. Как же! Он просто ловко притворялся. Возмутительно. Все должно быть только так, как устраивает его. Он — настоящий диктатор.
Эми подождала, пока Ванесса закончит свою тираду. Хотя она привыкла слышать, как мать ругает Чарли, критика в адрес отца была редкостью.
— В чем он солгал, мама? — спросила она, насыпая овсяные хлопья себе в чашку.
— Я говорю о ваших акциях. Твоих и Луизы. Он передает их все целиком Этой Особе.
— Я не понимаю. Чарли? Почему? Разве он может это сделать?
— Конечно, может. У него есть власть.
— Я не верю, что отец пойдет на это. Во всяком случае, не поговорив сначала со мной. Когда ты об этом узнала?
— Вчера вечером. Ты же слышала его речь, когда он сказал, что передаст управление корпорацией, но сначала посоветуется со всеми нами, советом директоров и семьей? Ну так вот, я узнала, что он уже принял решение.
Эми поджала губы.
— Луиза знает об этом?
— Нет, я хотела прежде поговорить с тобой. Я еще не видела ее сегодня. Наверное, она с лошадьми, как обычно.
— Я никогда не передам свои акции Чарли, и Луиза тоже.
Ванессу обрадовала решительная реакция дочери.
— Твой прадедушка тоже был бы против, могу тебе сказать, — добавила она. — Он просил заботиться о ваших акциях твоего отца, а не какую-то женщину, которую даже не знал.
— Ну, когда он составлял это завещание, — заметила Эми, — я была еще маленькой. Уверена, что если бы Эллиот Форрестер был сейчас жив, он не заставил бы меня ждать двадцатипятилетия, чтобы получить эти акции. Они мои, и я буду драться за них.
— Я уверена, что ты права, но это еще не все. Твой отец не сказал определенно, но у меня создалось впечатление, что Эта Особа войдет также в совет директоров, вместо него. — Ванесса поежилась. — Я вынуждена буду встречать ее на каждом заседании.
— О мама, как это ужасно для тебя. Это так несправедливо.
Они еще немного поговорили на эту тему, но о своей стычке с Чарли в дамской комнате Ванесса не упомянула, слишком смущенная, чтобы признаться дочери, что потеряла контроль над собой.
Когда Луиза вернулась с прогулки, ей рассказали об акциях, на что последовала такая же реакция, как и у ее сестры. Завязался маленький спор о том, что же теперь предпринять. Ванесса могла бы поднять этот вопрос на следующем заседании совета, но на это уйдут недели. Они могли бы попытаться заручиться поддержкой Уолтера Тредголда, но потом решили, что это маловероятно. Скорее всего, он будет на стороне Филипа, а не с ними. В конце концов они пришли в выводу, что Эми лучше всего поговорить с Филипом начистоту.