На следующий день процедурная сестра, тронутая ее слезами, принесла из дома «Полароид» и тайком сделала для нее фотографию малыша. Но снимок давно выцвел. Другие медсестры были заботливы, но мрачны и строги. Ванесса не могла понять, то ли ее мать убедила их в необходимости такой строгости к дочери, то ли из уважения к ее горю они были столь немногословны.
Ванесса перечитала письмо еще раз. Ангус Макиннон. Вот, значит, как они назвали его. И он хотел ее увидеть.
В прежние годы она часто доставала поблекшую фотографию, сделанную в день его рождения, и пыталась представить себе, как он сейчас выглядит, где живет, что делает. Такие размышления обычно кончались тем, что Ванесса начинала искать утешения на дне бокала с вином.
Сейчас он сам хочет с ней встретиться — из-за того, что вмешалась газета. Значит, они все же нашли его. Несмотря на все волнения, которые, видимо, ожидали ее, Ванесса была рада, что так случилось. Она давно мечтала увидеться с сыном. В глубине души она всегда верила, что такая встреча когда-нибудь состоится. Какой он? Что он думает о ней? Как он поведет себя, когда они встретятся?
Ванесса начала нервничать, а мысль о необходимости как-то объяснить своим дочерям появление Ангуса Макиннона наполнила ее страхом. Она так часто говорила им, как опасно заниматься сексом в раннем возрасте. Они никогда не поймут ее. И они будут не единственными. Как насчет ее приятельниц из благотворительных комитетов? Других членов совета директоров компании? Соседей? Нет, она не станет делиться этим секретом ни с кем.
Ванесса встала, ее била дрожь. Она получала большую поддержку от тех людей, которые считали ее пострадавшей стороной в деле о разводе, женщиной, не сделавшей в своей жизни ничего дурного. «Тебе не в чем себя упрекнуть», — эта фраза постоянно звучала после того как стало известно, что Филип оставил ее ради другой женщины. Как они отреагируют, если узнают, что она, воплощенная добродетель, занималась сексом уже в четырнадцать лет?
Но это был не только ее секрет, но и Филипа тоже. Ангус Макиннон захочет узнать, кто его отец. Если она скажет ему, что он станет делать с этой информацией? «Я бы не стал вас беспокоить, — писал он, — но «Дейли кроникл» прислала мне копию моего свидетельства о рождении, в котором стояло ваше имя. В регистрационном журнале агентства по усыновлению я узнал ваш адрес, и выяснилось, что вы по-прежнему живете в том же месте».
Не похоже, чтобы он хотел сотрудничать с «Кроникл», но как она могла быть в этом уверена? Она отдала его в чужие руки, как только он родился. У него не может быть никаких чувств ни к ней, ни к Филипу.
Как «Кроникл» удалось все узнать? Она начала анализировать все возможности. Должно быть, это как-то связано с тем, что она сказала Имоджен Феррис. Почему она была так неосторожна?
Поддавшись внезапному порыву, Ванесса набрала номер редакции, где работала Имоджен, но, услышав голос телефонистки, положила трубку. Нет, попытка узнать, что все это раскрутила именно Имоджен, была слишком опасной. Ее дед всегда советовал ей не хвататься за решение проблем до того, как они возникли. «Ты собираешься переходить мост еще до того, как ты вышла в долину, где протекает река. Гораздо разумнее принимать решение, когда тебе известна уже суть проблемы, а не когда ты видишь ее издали».
Обхватив голову руками, Ванесса начала просчитывать все возможные варианты. Пресса заинтересовалась этой историей только потому, что Филип был членом правительства. Журналистам не составит труда выяснить, что они с Филипом были близкими друзьями с детства. Если она скажет им, что не Филип — отец Ангуса, то легко представить себе их насмешливые комментарии типа: «Ну, вам, конечно, виднее». Или того хуже: «Кто же тогда его отец?»
Она должна предупредить Филипа. Они быстрее нейтрализуют опасное внимание прессы, если объединят свои усилия. Но в душе она противилась такому разговору с ним. К тому же сейчас он наверняка сильно раздражен, получив извещение адвоката Эми.
Ванесса подняла голову и расправила плечи. Она опять пытается перейти мост, еще не приблизившись к реке. У прессы, впрочем, и у Ангуса тоже, нет неоспоримых доказательств, чтобы подозревать Филипа, и ни она, ни Филип ни при каких обстоятельствах не дадут их. К тому же Ангусу, может быть, вообще безразлично, кто его отец. Она не могла с уверенностью это утверждать, и пока она не встретилась с ним, она не могла выяснить, что он собирается делать. Действительно, что она сейчас может сказать Филипу. Да, черт возьми, почему она должна заботится о нем! Ванесса вдруг вспомнила, что случилось в тот раз, когда она хотела помочь своему бывшему мужу, заранее предупредив его о намерении Эми. Ей на память сразу же пришла та сцена в холле: Чарли и Пол Солтер, оживленно беседующие друг с другом, и улыбающийся Филип, спешащий им навстречу.