Девушка сразу же подошла к Мэтью и представилась: «Здравствуйте, мистер Хорнер, я Мира, ваша ассистентка во время съемок на площадке».
Мэтью посмотрел на нее, и задал важный для себя в данный момент вопрос: «Ты не знаешь, где находится грузовик с едой для экипажа?».
«Вам нужно, чтобы я принесла завтрак?». — Девушка по имени Мира явно хорошо знала, что сейчас является помощницей: «Что бы вы хотели?».
В этот момент вмешалась визажист Саша: «Желательно хлеб или что-то легкое, и главное в малом количестве».
Она сообщила Мэтью: «Тебе нельзя портить грим на лице».
Мэтью, естественно, сам знал, что ему нельзя портить грим, и обратился к Мире: «Принеси мне, пожалуйста, хлеба».
Он спросил у обоих визажисток: «Что бы вы хотели съесть?».
«Спасибо, но у нас ещё есть работа». — Саша подошла к раковине, открутила кран и начала мыть руки.
Первой ушла Мира, следом за ней из гримерного трейлера вышли Саша и ее ассистентка.
Мэтью сел на свой стул и прождал менее пяти минут, прежде чем Мира протиснулась внутрь, принеся с собой несколько сортов хлеба.
Тщательно поедая хлеб, к нему вскоре подошел член съемочной группы и сказал Мэтью, чтобы он шел в студию.
Мэтью взял свое оружие и щит и вышел из гримерного трейлера.
…
Войдя в студию, на полу был разложен желтый песок, а вокруг него установлен ядовитый зеленый фон, за исключением позиций камер.
Помимо песка, на огромной съемочной площадке были сотни статистов, как и Мэтью, которые были обнажены и имели при себе оружие.
Все эти люди должны были выступать в качестве фоновых картин.
Помощник режиссера привел Мэтью на съемочную площадку и поставил на передний план статистов.
Режиссер Соммерс закончил проверку камер и вошел на съемочную площадку, затем увидел Мэтью, сначала нахмурился, в его сердце поднялся намек на недовольство, затем остановился, чтобы хорошенько его рассмотреть.
«Кажется, он в лучшей форме, чем был на прослушивании?».
Соммерс подтвердил это, и ему сразу же пришло в голову, что этот актер, должно быть, провел большую подготовку после прослушивания.
Это заставило недовольство в его сознании немного утихнуть.
По крайней мере, с точки зрения образа тела, парень выглядел так, как будто провел достаточную подготовку.
Соммерс вышел перед всеми актерами и помахал Мэтью рукой: «Иди сюда!».
Не говоря ни слова, Мэтью поспешил к Соммерсу.
Соммерс, в конце концов, был режиссером и быстро подавил в себе определенные мысли и поставил свою работу на первое место, сказав: «Ты стоишь на скале перед ними, направляешь их в атаку и делаешь то, что написано в сценарии».
Мэтью ответил: «Да».
Соммерс снова окинул его взглядом: «Не забывай использовать древнеегипетский язык».
И снова, не задумываясь, Мэтью ответил: «Да!».
Соммерс увел своего помощника в сторону и оставил Мэтью одного координировать позиции статистов.
Щит в левой руке, меч в правой, Мэтью подошел к камню в передней части «армии», посмотрел на зеленый экран и повернул голову, чтобы посмотреть за спину, где Соммерс был тщательно занят своей работой.
Это был, несомненно, преданный своему делу режиссер, и всего за несколько слов разговора Мэтью мог примерно понять, что Соммерс по-прежнему не любит его, но при этом умудряется подавлять то, что у него на уме, и ставит работу превыше всего.
В конце концов, Мэтью уже подписал контракт с командой, и он ничего не мог сделать, чтобы изменить этот факт без серьезных изменений.
Затем Мэтью обратился к сценарию и прокрутил его в голове, бормоча про себя странно произносимые древнеегипетские строки и на время оставив Соммерса позади.
Он постарается избежать неприятностей со Стивеном Соммерсом как с режиссером, подумав перед приездом в Лондон, что ему придется быть преданным, терпеливым, скромным и в хороших отношениях с людьми на съемочной площадке, и что будет лучше улучшить отношения с Соммерсом, если это возможно, по крайней мере, не видет холодного лица режиссера.
После согласования позиций статистов начались съемки.
«А-а-а!!!».
Площадка огласилась величественными криками мужчин, когда Мэтью стоял во главе, надев на правую руку браслет в виде скорпиона странной формы, подняв меч и завывая.
Он был физически силен, с достаточным объемом легких, чтобы легко различить его голос даже среди сотен кричащих людей.
«А-а-а!». — Мэтью все еще кричал, после почти двух месяцев специальных тренировок он был похож на Давида под резным ножом Микеланджело, но с храбрым и бесстрашным выражением лица, которое стоило тысячи статуй.