— Даму я не заказывал, но гнать не буду, — улыбнулся он.
— Отлично, — кивнула я. — Хочу сделать вам одно предложение.
— Надеюсь, не слишком интимного свойства?
— Не принимайте желаемое за действительное.
— Хорошо, не буду, — покладисто согласился он. — Я вас внимательно слушаю.
— Сперва один вопрос. Почему вас зовут Торнадо?
— Это старая история, — усмехнулся он. — Один журналист с Земли, который писал о нашем повстанческом отряде, сказал обо мне после одного штурма: «Это не человек, а демон разрушения, ураган, торнадо». Я тогда был горячим щенком, но стрелял уже метко.
— Вы что, провели штурм в одиночку?
— Я был очень зол, — сухо ответил он. — Только перед этим я узнал, что карательный отряд алкорцев вырезал моё родное селение и мою семью.
— Простите.
Он кивнул.
— Итак, предложение, — проговорила я. — Для начала я должна открыть вам страшную тайну. «Орлиный глаз» не поможет в данной ситуации, потому что Тартар напоминает Юпитер, но не более того. Нужно лететь.
Торнадо посмотрел на меня, потом куда-то в сторону.
— Боюсь, вы введены в заблуждение, мисс, — наконец, произнёс он. — Я шутил, когда говорил, что у меня много жизней.
— Торнадо, это единственный шанс уничтожить крейсер.
— Нас уничтожат раньше.
— Нет, если мы будем действовать секретно и с умом. Стив сделал большую пакость тем, кто внизу, втянув в это дело меня, так же он был прав, говоря, что мне плевать на приказы, у меня своя голова на плечах, и я способна на риск.
— Что это значит?
— Мы сделаем всё не так, как они ожидают. Мы не будем делать снимки. Мы сами уничтожим крейсер. Тот, кто работает здесь на мятежников, не сможет их предупредить о нашем вылете.
— Нужно хотя бы поставить в известность Торсума.
— Нет.
— Но Стива придётся!
— Я никому здесь не доверяю.
— И мне?
— И вам, — подтвердила я. — Но у меня нет выбора. Одной мне с управлением «Грума» не справиться.
— «Грума»?
— Из его пушки легче продырявить крейсер, да и уйти на нём тоже. Я уж не говорю о том, что пока они там будут разбираться, что за «Грум» над ними кружит, у нас будет несколько минут в запасе.
Торнадо прошёлся по ковру и резко обернулся ко мне.
— Почему я? Только потому, что я ваш пилот?
— Несколько странный на первый взгляд вопрос, но он имеет смысл, — признала я. — Будь у меня пилотом кто-то другой, я б ещё подумала, обращаться к нему или нет. Относительно вас у меня сомнений не было.
— Почему?
— Потому что вас называют Торнадо.
— Это было давно, — возразил он.
— Самая распространенная ошибка людей, несведущих в психологии, это то, что люди меняются, майор.
ХII
Торнадо последний раз проверил показания приборов.
— Боезапас почти не израсходован. Горючее в норме. Можно лететь.
Он сидел в пилотском кресле слева от меня, на нём был всё тот же лёгкий скафандр, а шлем пока лежал рядом на подлокотнике кресла. Салон «Грума» был просторным, места первого и второго пилота находились рядом. За панорамными окнами чернел космос. Я здесь чувствовала себя куда более комфортно, чем в «Махарте». Это был звездолёт, позволявший слиться с ним в единое целое и оказаться один на один с космосом.
— Один вопрос, майор, — проговорила я, защёлкивая пряжку ремня безопасности. — Вы можете поклясться, что на крейсере нет людей?
— Если и были, то они уже давно трупы. Хуже им не будет. У меня тоже есть вопрос.
— Слушаю.
— Вы точно помните расположение крейсера относительно баз?
— По-моему, я этого век не забуду.
— В таком случае, с нами Светлые Звёзды! — он начал отстыковку. — И пусть нам повезёт.
— Думаете, в случае победы наша инициатива не будет наказуемой?
— На Орме победителей не судят, — сообщил он, надевая шлем.
— А на Земле судят, — вздохнула я. — И даже иногда наказывают.
«Грум», освобождённый с «поводка» стыковочного рукава, медленно отодвинулся от причала, развернулся и, опустив нос, резко рванулся вниз, туда, где чернел клубящийся шар Тартара. Торнадо сидел за штурвалом, расправив плечи и поглядывая на приборы. Время от времени он поворачивал голову в мою сторону.
— Что-то не так? — спросила я, поймав его очередной взгляд.
— Да, но это, скорее, моя вина, чем ваша. И теперь уже ничего не поправить.
— Что такое? — насторожилась я.
— Когда вы сидели там, у стены, такая бледная и усталая, я дал себе слово, что каков бы ни был результат нашего вылета, я больше не потащу вас вниз.
— Но это не вы тащите меня, а я вас.
Он усмехнулся.
— Я думаю, что мы оба с вами не из тех людей, которых можно куда-то тащить. Значит, я пикирую на цель, вы стреляете. Надеюсь, метко.