Однако то, что, казалось бы, кончилось хорошо, на самом деле было совсем не концом этой истории. Вернее, это было началом чего-то нового. Общение с Альбелином так повлияло на нашу героиню, что она поняла, что больше не может жить в привычном мире. Ей нужно было что-то изменить, начать свою жизнь сначала, может, даже с чистого листа, и она просто уволилась из поисково-спасательного флота и умчалась к звёздам, оставив позади друзей, семью, славу, любимую работу и даже собственное имя.
Теперь она стала Лорой Бентли, той, кого никто не знает, и чей путь не известен и ей самой. Для начала она завербовалась штурманом на планету Кронвер, где познакомилась со Стивом Бенбеном и его лётчиками-истребителями, оборонявшими базу Земли от вторжения. Именно на этой планете она снова встретила Рута Альбелина. Как выяснилось, и для него общение со строптивой звёздной путешественницей не прошло даром, грабежи на больших космических дорогах утратили для него значимость, куда интереснее оказалось разобраться в себе и своём истинном предназначении. На сей раз, они расстались почти друзьями, и Лора вернулась в своё бунгало на курортной планете Рокнар, чтоб отдохнуть от опасных приключений. Однако она чувствовала, что в её отношениях с Альбелином осталась какая-то недосказанность, заставлявшая её с нетерпением, хотя и без особой надежды, ждать новой встречи.
И именно в этот момент к ней явился её старый знакомый Стив Бенбен, который, сам того не желая, снова втянул её в опасные приключения.
Часть I
ОРМИЙСКИЙ АС
I
Я бежала к своему маленькому бунгало. Ноги слегка утопали во влажном лазурном песке, молочная волна океана то покрывала их, окутывая пышной искристой пеной, то отступала прочь с тихим и нежным плеском. Лёгкий ветер, который обычно мягко овевал лицо, теперь бил наотмашь, ударял в грудь и трепал волосы за спиной. Наверно я слишком торопилась. Наверно слишком…
Полчаса назад мне сказали, что кто-то звонил из моего бунгало с просьбой передать мне, что меня ждут. Был лишь один шанс из тысячи, что это он. Он вряд ли стал бы звонить и уж в любом случае не стал ждать, но эти две недели, видно, слегка помутили мой разум. Один шанс из тысячи всё-таки был, и я бежала к своему бунгало, как антилопа, удирающая от тигра.
Всё было глупо, глупо до неловкости. Глупо было изнывать две недели, глупо бежать сейчас. Кому это нужно, всё время смотреть на дверь? Находясь внутри бунгало, надеяться, что он сейчас появится на пороге, возвращаясь с прогулок, что он встретит меня. Если б кто-нибудь сказал мне, что ждать мужчину так трудно! В древности женщины были слабее, но могли прождать всю жизнь, а меня почти свели с ума эти две недели. Казалось бы, эта бесконечная мука должна была истощить меня, но как бы не так! Мик Тэмпэста, бродяга Ближнего космоса, который умудрился к тридцати годам сколотить в колониях миллионное состояние, и чья вилла расположена в пяти милях от моего бунгало, утверждал, что я хорошею день ото дня, у меня что-то зажигается в глазах, что-то творится с моим телом, что-то окутывает меня загадочной дымкой. Мик знает в этом толк, знает настолько хорошо, что уже два года живёт в своём дворце как монах, потому что отчаялся встретить безупречную женщину. Пусть продолжает вздыхать по ночам, глядя на луну и запивая вздохи шампанским. Мне не до него.
Уже две недели меня мутит от одного вида чёрной одежды, и уже две недели я не была в ангаре. Я брожу по берегу океана или пропадаю в косметических салонах, выслушиваю высокоумный бред моего единственного друга морского змея Хого или веду куртуазные беседы с Миком, занимаюсь верховой ездой или фехтованием. И везде я думаю только об этом, о двери моего бунгало и о том, кто должен однажды её распахнуть.
Дверь была открыта, но я сразу поняла, что это не он. Однако я вспорхнула на порог и заглянула внутрь. В кресле у камина сидел живой экспонат для музея культуризма, здоровенный бритый парень с боксёрской челюстью и свирепыми глазами. Он ничуть не изменился. Всё та же серо-зелёная форма, едва не лопающаяся под напором мускулатуры, та же абсолютная уверенность в своей правоте, основанная на объёме бицепсов, всё то же выражение еле сдерживаемой ярости на физиономии.