«Кольт-спейс» мягко и беззвучно скользнул на место. Лифт остановился, двери раздвинулись, и мы оказались в низком огромном помещении, потолок которого подпирали мощные колонны, а между ними тускло поблескивали толстые полупрозрачные перегородки боксов. Рядом с лифтом стояла небольшая будочка с бронированными стенами, наверху была установлена лучевая пушка с подвижным стволом. Сейчас дверь будочки была отворена, а на высоком пороге сидел тонкий изящный юноша с голубой кожей и серебристо-белыми волосами. На нём была полицейская форма, а на коленях он держал тяжёлый лучемёт неизвестной мне системы.
— Какими ветрами? — улыбнулся он, увидев Торнадо.
— Как обычно, теми, что ломают пики скал и срывают гнёзда, Голубой Ангел, — ответил тот. — Что здесь происходит?
— Теперь уже, слава Родниковым Богам, ничего. Три незнакомца хотели перехватить золотой груз Бау-Цы, который утром доставил его гонец с Граукугеля. Служители Бау-Цы задержались в пути и прибудут лишь вечером. Над Блэксити опять разыгралась большая буря.
— Ну и что эти три умника? Курьер Бау-Цы наверняка не промах и без охраны золотишко не возит.
— Постреляли, — пожал плечами Голубой Ангел.
— Жертвы есть?
— Лишь мы на этой планете стреляем в воздух, Торнадо. Пятеро ссыльных, один специалист.
— А полицейские?
— Только андроиды.
— Всё равно, шесть человек. А что сами парни?
— Префект направил сюда троих из подразделения «Дикие Кошки». Они взяли всех нарушителей спокойствия. Теперь убийцы предстанут перед судом.
— Да, только тех шестерых уже никто не воскресит… Открывай бокс, нам пора ехать.
Голубой Ангел сочувственно взглянул на меня.
— Красивая. За что она здесь?
Лонго бросил суровый взгляд в мою сторону.
— За любовь к полицейскому в то время, когда он находился при исполнении.
— Достойно восхищения и ненаказуемо, — улыбнулся Голубой Ангел. — Я проверил вашу колесницу. Она в полном порядке.
— Спасибо, — кивнул Лонго.
Мы прошли мимо колонн, между которыми за матовыми стенами виднелись смутные очертания машин. Один из боксов был уже открыт. Пока Лонго убирал сумки, стоявшие в углублении возле люка пневмотранспортёра, в багажник, я стояла, глядя туда, где Голубой Ангел проверял заряд своего лучемёта.
— Что он делает в полиции? — пробормотала я.
— Ангел? — переспросил Лонго. — Работает, причём отлично. Правда, сейчас он охраняет гараж, но это временно. У него было тяжёлое ранение и ему дали передохнуть, а так он в подразделении «Дикие Кошки».
— Это отряд особого назначения?
Лонго кивнул. Я недоверчиво посмотрела на него. Трудно было представить этого нежного ферга в воли супермена из спецназа.
— Ничего удивительного, — пожал плечами Лонго. — Он потомственный Небесный Всадник. Пятнадцать поколений героев и мучеников чего-то стоят. Его предки боролись за освобождение Киоты, так же как мои — за освобождение Ормы. Теперь мы оба здесь.
Я печально вздохнула, потому что мои предки за освобождение не боролись, ни у кого не хватило глупости попытаться их поработить. Теперь я чувствовала себя несколько ущемлённой рядом с потомками бесстрашных борцов за свободу.
— Как тебе машина? — с гордостью в голосе поинтересовался Лонго.
Я обернулась и только теперь увидела его автомобиль. В боксе стоял невысокий глянцевый красавец удлиненной формы с округлыми очертаниями кабины, капота и крыльев, серо-зелёной окраски. От его вида веяло чем-то старинным и милым, почти домашним.
— «Фольксваген»? — изумленно прошептала я. — Ты ездишь на земной машине?
— Не совсем, — покачал головой Лонго, поглаживая рукой гладкую поверхность крыла. — Это гибрид, если можно так выразиться. Двигатель ормийский, компьютерное оснащение с Пеллары, корпус и салон — «Фольксваген», противоударные балансы бортов «КАМАЗ» и ряд усовершенствований — плод воображения местных умельцев, ими же воплощенный в жизнь.
— Но откуда он у тебя? Наши машины не жалуют в Объединении.
— Это подарок от хорошего друга. Он тоже лейтенант, но его участок находится в другом округе. Я тебя с ним обязательно познакомлю.
— Он землянин?
— Да, чистокровный итальянец, как он говорит. Точнее сицилиец.
— Мне всегда так нравились итальянцы… — мечтательно произнесла я. Лонго нахмурился и с треском застегнул молнию форменной кожаной куртки, подбитой блестящим короткошёрстным мехом. Я рассмеялась.
— Ты мне нравишься больше всех итальянцев вместе взятых.
— Надеюсь, что это правда, — проворчал он.
— Он ещё сомневается! Ревнивый дикарь! Разве я не помчалась сюда ради твоих прекрасных глаз, вместо того, чтоб лететь в Италию?