Уже выскочив из ванной и захлопнув за собой дверь, я услышала позади рёв разъярённого тигра. Тигр появился через минуту, свирепый, как пара леопардов, которых насильно напоили рыбьим жиром. Он к тому же был мокрый, как морской котик и, единственное, что сделал с полотенцем, это обмотал его вокруг бёдер.
— Смешно, да? — рявкнул он. — Лучше связаться со стаей голодных гиен, чем с коварной женщиной!
Он замахнулся на меня одной рукой, а второй мягко толкнул на постель. Я, смеясь, упала на спину. Он стоял надо мной и только качал головой.
— Ты ослепительно хорош! — заявила я, перестав смеяться и сделав серьёзное лицо. — И похож на египетского царевича.
— Не заговаривай мне зубы, — проговорил он. — Отправляйся. Теперь твоя очередь.
— Я закрою дверь на задвижку, — предупредила я, выбирая из стопки другое полотенце и что-то тонкое и голубое, похожее на занавеску.
— Не страшно, — кровожадно улыбнулся он. — Вон там, за той дверью есть парочка вентилей, которыми можно перекрыть, как горячую, так и холодную воду. Я устрою тебе контрастный душ!
Естественно, ничего он не устроил. Мне пришлось самой переключать рычаг, чтоб изобразить что-то похожее. Растёршись полотенцем, я сделала из занавески что-то вроде короткого сари и вышла из ванной. Лонго лежал на постели и смотрел в потолок.
— О чём думает мой царевич? — поинтересовалась я.
Он посмотрел на меня и тут же сел.
— Ты похожа на Аршар.
— Что это такое?
— Голубая лань — символ женской красоты.
— Это та, что с четырьмя рожками? — игриво уточнила я.
Он взял меня за руки и вдруг, резко потянув к себе, откинулся обратно на постель. Я упала ему на грудь, а он тут же обнял меня так крепко, что я едва могла дышать.
— По-моему, мой лейтенант думает не о том, — заметила я, когда он слегка разжал руки. — За нами охотятся по всему городу, а он…
— Я тебя люблю, — заявил он.
— Сейчас я растаю, — кивнула я. — Я тоже тебя люблю и потому не хочу, чтоб тебя убили.
— Ты хочешь, чтоб я сгорел от страсти?
— О, боже!..
— Это всё входит в мои планы.
— Что именно?
— Передышка для нас и немного нервный день для наших врагов. Пусть они нас поищут, попереживают, подёргаются. Пусть теряются в догадках, что я задумал. Они ведь сильно перетрусили, если объявили большую охоту. Что им какой-то лейтенант из периферийного участка, но они бросили против меня такие силы… Вот пусть эти силы немного поработают вхолостую. К следующей ночи они разогреются так, что, когда случайно на нас наткнутся, они решат, что их долгие поиски увенчались успехом, и им даже в голову не придёт, что мы сами подставились.
— У тебя есть план действий?
— Нет. Я ещё думаю.
— О чём?
— О тебе.
— Вот именно!
— Слушай! — начал закипать он. — У нас целый день впереди. Мы придумаем!
— Как бы ни так! Всё нужно придумать сейчас, иначе я не успокоюсь! Что нам нужно?
— Нужно, чтоб мы им вдруг быстро понадобились, но только живыми и невредимыми. Чтоб им вдруг позарез потребовалось поболтать с нами по душам.
— Так… — пробормотала я и принялась шевелить мозгами, но ему как раз в этот момент взбрело в голову меня целовать и, естественно, мои мозги моментом скрутились в изящную розочку, в которую по давней трубадурской традиции влюблялся соловей. — Это невозможно! — воскликнула я. — Пусти!
Высвободившись, я встала и отошла от постели, но мысли путались в голове. Я никак не могла сообразить, чем располагаем мы и какие сведения могут быть в распоряжении у наших противников. В конце концов, я решила, что всё нужно записать. Ручка лежала возле кровати на тумбочке, но блокнота, как всегда, в нужный момент там не оказалось. Я полезла в карманы своих джинсов и в заднем нашла какой-то листок. Сев за маленький столик, я уже собралась писать. Лонго присел рядом и с интересом спросил:
— Тебе что, не нужны деньги?
— А при чём здесь деньги?
Он молча выдернул из-под моих пальцев листок и, перевернув его, положил передо мной. Это был мой чек на миллион кредов.
— Вот он где, оказывается! — воскликнула я. — Он всё время лежал там, куда я его сунула на космодроме Изумрудной.
— Приятная неожиданность, да? — съязвил Лонго. — Ты его уже несколько раз выстирала вместе с брюками, но он не утратил ни внушительного вида, ни номинальной стоимости.
Я смотрела на чек и чувствовала, как в голове начинают вертеться колёсики. Это блаженное состояние, когда план сам по себе складывается, приобретает стройность, обрастает мелкими, но необходимыми деталями, снова захватило меня. Я некоторое время сидела, всё просчитывая, взвешивая все «за» и «против». Через пять минут я с облегчением вздохнула.