— Не знаю, — честно ответил Олег.
— Вот и я не знал, хорошо, подвернулся какой-то горожанин. Мутный, конечно, какой-то, мы его заставили тащить крест вместо этого Тазенрина Золы, а он возмущался, говорил, что он честный торговец, и у него мол дела. А что может быть важнее казни, ваша милость? Да ничего!
— Действительно, — не скрывая сарказма поддакнул Олег. — Разве что только война!
— Ну-у-у, — с сомнением протянул вояка. — Может быть вы и правы, ваше сиятельство, вот только на войне нас, солдат, как правило, убивают. А оно нам надо? Нет уж, мы лучше за горожанами последим, и бока им намнем, если что. Но исключительно в целях охраны правопорядка…
— Так что было потом? — Олег перебил рассуждения стражника, направляя его поток мысли в нужное русло.
— Так что потом, всю дорогу до Холма Страданий, этот дроу пророчил нам, что грядут перемены. Что, мол, скоро проснутся боги, представляете? Тысячу лет они спят, а тут возьмут и проснутся! — десятник хмыкнул, дернув головой и тут же скорчился от боли в плече. — Много чего говорил. Говорил, что этот мир сплошная иллюзия, и мы не настоящие. Мол, живем не так, как хотим, а как нам предписано сверху и не можем изменить свою судьбу, пока не поймем и не примем этот постулат. Что по-настоящему в этом мире живут лишь бессмертные. И мы тоже сможем стать бессмертными и жить так, как хотим, но лишь после того, как пожертвуем своей жизнью ради любви к ближнему!
— Очень интересно, — задумчиво произнес Олег, внимательно слушая десятника.
— А ещё этот горе-пророк говорил, что он уже умирал и воскресал. И вновь умрет, и воскреснет, ибо умрет он, осознавая, что жизнь — это иллюзия, а любовь это и есть жизнь. И не каждому дано познать жизнь, пока он живет. Ибо и любовь, и жизнь есть иллюзия. А самопожертвование, это величайшая добродетель, ибо только тот, кто познал основы мироздания, кто понял, что всё в этом мире иллюзорно, способен на самопожертвование. Вон оно как, ваше сиятельство! Всё с подвывертом, куда не глянь.
— Интересная философия, — Олег покачал головой и спросил: — А что было потом?
— Потом он сам лег на крест. Когда бронзовые гвозди пробивали его руки и ноги, он не произнес ни одного звука, в отличие от двух других разбойников. Только улыбался блаженно. А когда крест воздвигли, он молвил, что спасение близко и либо ангел заберет его на небо, либо его утащат под землю! — практически перейдя на шёпот, закончил фразу десятник и воздел указательный палец вверх.
— И что потом?
— Потом мы других разбойников распяли. Бросили жребий, кому достанутся верхние одежды распятых, я, кстати, заполучил вещи дроу, — улыбнулся стражник, но тут же убрал улыбку с лица и продолжил: — А затем появились они. Как из-под земли вылезли и набросились на нас.
— Кто они?
— Троглодиты. Два десятка. Все опытные воины! Что они делают у нас в пустыне, они же любят болотистые местности?!
— Не знаю, что было потом?
— Я успел по амулету связи вызвать подмогу. Хорошо, что с гвардейцами прибыли три мага, иначе нам бы несдобровать. Но и так, почитай, семерых бойцов я потерял. Да и гвардейцев эти троглодиты знатно потрепали, почитай половина ранена была. А у этих мерзких созданий наконечники копий смазаны каким-то ядом… Если бы не господа маги, — десятник тяжело вздохнул и махнул рукой. — Да чего тут говорить. С самого начала всё пошло не так…
— Гвардеец, мне можно подняться на холм.
— Вам, ваше сиятельство, конечно можно. Поднимайтесь!
— Граф Хельг де Годар?! — дорогу Олегу преградил один из трех магов. Был он невысок, но широк в кости, не иначе в нем текла кровь дварфа или гнома. Маг был сто девяностого уровня и судя по нашивке на мантии, являлся гранд-мастером магии «Хаоса». — Госплей, личный маг его светлейшего величества эмира Бараза, к вашим услугам.
— Добрый день, Госплей. Если не секрет, что вы сейчас делаете на этом холме?
— Пытались выяснить, каким образом здесь оказались троглодиты, но даже нашему магу крови, — Госплей показал рукой на высокого, лысого, худощавого человека с тяжелым взглядом карих глаз. — Даже ему не удалось найти следов какой-либо ворожбы. Складывается впечатление, что троглодиты оказались на холме задолго до того, как сюда привели на казнь преступников. Запутанный случай, ваша сиятельство.