- Хочу BTS, - попросила Аня по-русски, совершенно не подумав, что это глупо. И даже не удивилась наполнившему салон ритму Fake love.
Вау! Я что угодно могу просить?
Но не просто так…
Мягкое прикосновение теплых пальцев к запястью чуть напрягло и заставило невольно зажмуриться. Но это пока не то, о чем она подумала.
- Вау! - не удержавшись от так раздражавшего родителей возгласа, Аня прикрыла рот рукой, любуясь браслетом. Это были не наручники, лол. В драгоценностях она не смыслила ни черта, только бижутерию юзать доводилось, до сегодняшнего дня.
Но все же золотой браслетик на ее руке выглядел настоящим, как с витрины ювелирного отдела в Парусе. И красивые мелкие камешки на нем так сияли, даже если они не настоящие брюлики, все равно это самый крутой подарок в ее жизни.
Опять протянув руку, Ким Чен Ын взял прядь ее волос и рассмотрел на свет, как что-то очень интересное, с видимым удовольствием пропуская между пальцами. Что он при этом сказал, Аня не поняла, но по спине опять прошла волна странного удовольствия. Ему нравятся ее волосы и она сама, что тут понимать.
Впрочем, нет, кажется, он ее о чем-то спросил. Английский надо было лучше учить, кто же знал, что так пригодится.
На всякий случай ответив “Yes”, Аня с удивлением поняла, что они остановились. Корейский Президент нехотя отпустил ее волосы, что отозвалось некоторым разочарованием, она только хотела насладиться ощущениями, удобно откинувшись назад и прикрыв глаза.
А… а - это тут откуда?
Небольшой широкий стакан, до краев наполненный темно-золотистой жидкостью, пах чем-то больничным, как в школьном медкабинете. Не так резко, но очень похоже. Рот и горло обожгло адским огнем, выжегшим в ее теле буквально все… но мучительная смерть не наступила.
Ударив в голову, горячая волна рассыпалась мириадой сверкающих всполохов, как фейерверк на День Города. Казалось, чужой город и правда озарили огни салюта, под который так хорошо кружиться и танцевать, задрав кверху голову.
А еще лучше сесть на колени к… как же его назвать, кто он ей? Отличная идея, то что нужно.
Мягкое (какое-то слишком мягкое и осторожное, хотелось большего) прикосновение пальцев к щеке и губам заставило негромко застонать и податься вперед, захватывая их ртом, пытаясь продлить и углубить ощущения.
Внутри что-то пульсировало и как будто чесалось. Грудь стала невыносимо чувствительной и слишком красивой, чтобы прятать ее под платьем. Собственные руки предали ее и начали жить отдельной жизнью, зарывшись в непривычно жесткие, густые черные волосы. Чтобы дать понять, чего же она хочет, чуть надавив на затылок в нужном направлении. Долгожданные прикосновения заставили бесстыдно приподняться, чтобы почувствовать наконец чужие губы на напрягшихся сосках. И вообще сразу везде.
Все сильнее покачивающийся мир бешено закружился в слепящем водовороте, превращаясь в сон, бездумно-приятный, совершенно не поддающийся пересказу.
========== часть 6 ==========
- Дай руку! Помоги… помоги мне!
- Нет! Ты же умерла!
Ее руку с браслетом (откуда он взялся, непонятно, такого у нее сроду не было) все не получалось отдернуть от края черной ямы прямоугольной формы. Чтобы гроб поместился, трудно, наверное, такую вырыть, тем более в мерзлой земле.
Аня излишне резко села в кровати, тут же сморщившись от боли в затылке и во лбу тоже, везде. Как будто опять головой ударилась, причем как следует.
Воспоминания начали оживать медленно и постепенно, с большой неохотой. Некоторые из них, да почти все, вызывали прилив крови к щекам или даже желание провалиться сквозь землю. Они вообще воспоминания или сны?
Судя по тому, что она опять в какой-то незнакомой комнате, точно не той, из которой была вчера торжественно уведена - не сны. И совсем без ничего, хотя привычки ложиться спать голой у нее никогда не было, холодно как-то и неудобно.
Если принять душ, воспоминания о скользивших по ее телу руках тоже смоются? Вчера ей все нравилось, что удалось запомнить, по крайней мере.
Сейчас же наряду с головной болью в душу все сильнее вползал страх необратимого и неизбежного. Которое, кажется, уже произошло, осталось только ждать последствий.
Неужели это была она? Правда делала все это? Прижималась к внуку Ким Ир Сена, которого еще недавно безумно боялась, пошло хихикая, сдвигала бретельки платья со своих плеч, ладно хоть в штаны не лезла. Хотя и это полностью исключить нельзя, возможно, просто не запомнилось.
Прикосновений хотелось нестерпимо, внутри что-то ныло и пульсировало, желая наполненности. Это почти уже не запомнилось, но, судя по усиливающемуся желанию сходить в душ, чтобы смыть с бедер что-то липкое, она ее достигла.
ЕГЭ, родители, Даша, Элька и школа еще больше скрылись в тумане… или за тяжелой каменной дверью. Может, она просто еще не выспалась и голова болит от выпитых вчера неизвестных напитков? А потом все будет хорошо, в какой-нибудь следующий день?
***
Как же… как еще рано. К сожалению. Зачем она так рано проснулась, теперь целый длинный день впереди, прежде чем, возможно, что-то случится? Если Он сегодня придет, в этом никогда нельзя быть уверенной.
Сколько она уже прожила здесь, Аня не понимала: дни сливались друг с другом и считать их как-то даже и не хотелось. Какая разница. Пару недель? Месяц? Или уже два? Она даже не знала, где, собственно, находится. Где-то на окраине, кажется, или за городом.
Выходить ей разрешали неохотно, сначала вообще не выпускали. Потом, правда, стало можно, но в прогулках по маленькому садику за высоким забором, да еще и под наблюдением охранников, радости оказалось мало. Только воздухом подышать.
Когда-то такая жизнь казалась ей пределом мечтаний - ни школы, ни родителей, ни надоедливой Дашки. Делать не надо вообще ничего. Только в Sims играть, если хочется, сколько угодно, или в Dragon Age.
Все это у нее появилось, стоило только захотеть и попросить у Него. И айфон наконец появился, новый и красивый, самый последний, долго и безуспешно выпрашиваемый в прошлой жизни у родителей. Только радости от него оказалось как от козла молока, интернета в счастливой КНДР не было, совсем. У кого-то, может, и был, но у нее нет. Только эту единственную просьбу не исполнили.
Много чего другого Он ей принес и подарил, радуя уже просто фактом внимания. Аня всегда благодарила за это долгим поцелуем, хотя поцелуи почти сразу стали успокаивать и радовать сами по себе, на некоторое время избавляя от сомнений.
От подарков быстро наступила пресыщенность, тем более они оказались в большинстве бесполезными, как айфон. Зачем ей все эти вещи и украшения, если она никуда не выходит? Только наряжаться здесь… для Него. Чтобы все быстро снять, без одежды она гораздо больше нравится. Можно было не одеваться, собственно.
И ждать со все большим нетерпением новых встреч. Прогнать все чаще выползающие из темных углов страхи и сомнения могли только они, утешая и поддерживая веру в себя и лучшее будущее.
Но их всегда было мало - чувствовать себя желанной и любимой хотелось постоянно. Воспоминания о сказанных словах, взглядах и… много еще о чем занимали все свободное время. Слова доходили до сознания не всегда, тем более английский часто начинал причудливо перемежаться с корейским, как и у нее с русским. Оставалось только прислушиваться к интонации, что подсознательно нервировало и подталкивало к паранойе.
Аня не находила выхода копящемуся напряжению, колеблясь между страхом все испортить и нарастающей неудовлетворенностью. Однажды, правда, удалось совершенно определенно понять, что она очень похожа на диснеевских принцесс, мультики о которых Председатель Трудовой Партии Кореи, как это ни странно, смотрел в детстве. Но радость от этого восхитительного открытия все же не могла продлиться вечно.