— Мимо!
Я уже не надеялась ни на что. Просто безропотно ждала своей участи. Я так устала, что не нашла в себе сил бояться. Мне стало все равно.
Колье ожило в последний момент. Свет его был темным, почти багровым. Он принял в себя кусок свинца и сразу потух. По груди, обжигая, потекли горячие струйки.
Я опустила глаза, ожидая увидеть кровь. Но нет. Струи были ярко-синими. Это таяли живые сапфиры, каплями стекая по платью в снег. На коже вздувались волдыри.
— Жива? — неверяще выдохнула я. — Жива!
Я подняла глаза и наткнулась на потухший взгляд Робера. То, что случилось дальше, мне сложно объяснить. Альберт опоздал всего на миг.
— Люблю, — вновь прошептал Робер.
А после повернул револьвер к себе дулом. Глаза его стали пустыми, лицо отрешенным. Это было лицо живого мертвеца.
— В сердце, — прошептали побелевшие губы в последний раз.
Новая пуля пустилась в путь, чтобы покарать того, кто отправил ее в полет.
А меня окончательно покинули силы, и свет померк.
Эпилог
— Леди Селия, сядьте на стул, не стоит так часто выглядывать в окно. Как только они приедут, Сэми сразу предупредит.
Кетти изволила сердиться, но я знала, что это не всерьез. Она была рада не меньше меня.
— Сядьте же!
Строгий окрик вернул меня на место. Горничная вновь взялась за шпильки для волос, повертела их в руках, любуясь. Заколола завитую прядь. Шпилек была ровно дюжина. В навершии каждой сияла огнем живым синяя капля.
Тогда, пять месяцев назад Вильгельм с каким-то потрясающим упрямством перебрал, просеял затоптанный снег. Словно только это могло исцелить меня, спасти мне жизнь. Он нашел все, что осталось от волшебного гарнитура.
Позже, когда я выплыла из небытия, любимый преподнес необычный дар: дюжину шпилек с сапфировыми каплями, обрамленными в белое золото. В глубине каждой капли пульсировала, билась, как живое сердце, алая искра. Маги сказали, что это — частичка моей силы. То, что я отдала артефакту взамен за исполненное желание.
Помню, как Вильгельм бережно поцеловал меня в щеку и предложил:
— Птаха, давай назовем новый гарнитур «Слезы январских звезд»?
А я согласилась с ним. Почему бы и нет? Зачарованные сапфиры от души оплакали никчемную жизнь Робера Трюзо — жизнь несчастного антиквара, одержимого больной любовью.
Только мне его не было жаль. И рыдать над его судьбой я не собиралась. Каждый совершает свои ошибки. Каждый отвечает за них сам. За свои я расплатилась сполна. Артефакт едва не выпил меня досуха. А Робер… Он выбрал свой путь. И финал этого пути оказался также страшен, как поступки самого антиквара.
Кетти поправила последнюю прядь, отошла в сторону и умильно сложила на груди ладони.
— Какая же вы красивая, леди Селия!
Я улыбнулась в ответ. Целый месяц горничная ухаживала за мной. Кормила с ложки, баюкала, если я не могла уснуть от боли. Долгий месяц! Лишь когда целители справились с ожогами на коже, когда убрали шрамы, когда я пошла на поправку и смогла самостоятельно ходить, Кетти вздохнула спокойно. Милая, добрая девушка. Как мне с ней повезло.
Все это время был со мной и Вильгельм. Я вновь бросила на окно нетерпеливый взгляд.
— Надеваем платье? — Глаза Кетти загорелись восторгом.
— Думаешь, пора?
— Пора. Герцог Конье и ваш ненаглядный граф прибудут через полчаса. Нам как раз хватит времени, чтобы вас нарядить.
Она проворно завесила зеркало темным покрывалом и принесла подвенечное платье — белоснежную мечту. Я смотрела на драгоценное тончайшее кружево, сияющий шелк, серебряную нить шитья, и почти не верила, что эта красота сейчас окажется у меня на плечах.
— Какое же чудо! — который раз охнула Кетти.
Платье и правда было прекрасным. Чудным, изумительным, совершенным. Таким, о каком я мечтала все десять лет.
Из-под темной ткани постучали. Сэми торопливо доложил:
— Вильгельм велел передать, что они будут вовремя.
Он замолчал на миг и спросил:
— Чего это вы снова спрятались?
Прозвучало это так обижено, почти по-детски. Кетти весело хмыкнула:
— Знаете, сэр Сэмюэль, у дам иногда бывают секреты от мужчин.
— Какие еще секреты? — буркнул дух. — Что я там не видел? И потом, я не совсем мужчина!
— Тем более, — отрезала горничная. — Вы сейчас чем должны заниматься?
Этот вопрос остался без ответа.
— Все должен и должен.
Настроение у Сэми было ворчливым. Я прекрасно понимала, что он нервничает не меньше нас.
— Сэми, — рассмеялась я, — обещаю тебе, ты первым из мужчин увидишь меня в подвенечном наряде.
— Ловлю на слове! — тут же выпалил дух. — Как закончите наряжаться, обязательно позовите. А то обижусь и уйду.
Он исчез, а Кетти беззлобно прицокнула языком:
— Вот жулик.
Между ними установились самые теплые отношения. С недавних пор в моем доме вообще царили мир и покой. Я наконец-то чувствовала себя совершенно счастливой.
Возле собора собралась целая толпа зевак. Слухи о нашем венчании занимали первые полосы газет вот уже две недели. Ровно с того дня, как в «Хрониках Королевства» появилось объявление.
Кучер остановил экипаж напротив парадного входа. Вильгельм сам открыл мне дверь, подал руку и улыбнулся. Кетти осторожно придержала шлейф. Я спустилась вниз, на истертые плиты мостовой и поймала в ладонь крупную теплую каплю.
Небо было синим, ярко светило солнце, над нашими головами висело единственное облако.
Вслед за первой каплей упала вторая, потом еще и еще. Дождь пошел густо-густо. Капли были звонкими, озорными.
Кетти восторженно прошептала:
— Леди Селия, как вам повезло! Какая хорошая примета! Слепой дождик на свадьбу это всегда к счастью.
Я даже не стала спорить. Счастье никогда не бывает лишним. Мне до него осталось пройти два десятка шагов. Только бы не вымокнуть насквозь.
— Бежим? — спросила я, приподнимая белый шелк подола.
Вильгельм кивнул, бросил взгляд на мои туфельки, густо шитые серебром. Потом подхватил меня на руки и быстрым шагом понесся вперед — к собору, через площадь, по древним ступеням, в кованные створки ворот.
Кети спешила следом, держа в руках круглое зеркало в раме. Из зазеркалья смотрел притихший Сэми. Рядом величаво вышагивал Альберт.
На нас летели горсти пшеницы, звенели по брусчатке серебряные монеты, алыми бабочками порхали лепестки роз. Отовсюду раздавался восторженный людской рев.
Вильгельм склонился ко мне и горячо зашептал:
— Ты чего притихла, Птаха? Видишь, как все радуются.
— Вижу, — так же шепотом сказала я.
Он наклонился еще ниже, коснулся губами моего виска. И я услышала:
— Птаха, я люблю тебя!
— Я тоже тебя люблю! — ответили мои губы
Вильгельм опустил меня на ноги у самого входа в храм и пропустил вперед герцога Конье. Мне это казалось глупостью, но мой любимый хотел, чтобы все было по правилам.
Альберт протянул руку, я сверху положила свою ладонь.
— Пойдем, Селия, — сказал он, — доставлю тебя к алтарю в лучшем виде.
Вильгельм нервно хохотнул за спиной, попытался пошутить:
— Смотри, только не перепутай! Это моя невеста. И женюсь на ней я.
Альберт подмигнул мне и выдал серьезно:
— Хм, а неплохая идея! Селия, как ты смотришь на то, чтобы прогнать этого гордеца? Из меня выйдет муж куда лучше! Соглашайся, не пожалеешь!
Я покачала головой. Нет Альберт, ты чудесный человек и замечательный друг, но сердцу не прикажешь. А в моем сердце нет места больше ни для кого. Разве что…
Я украдкой положила ладонь на живот. Там еще было тихо-тихо, но я-то знала, что совсем скоро… Только, тсссс, это — огромный секрет. И мы о нем пока не расскажем никому.